Ромейское царство

Власть господствовала над телом. Страшное было привычным. Люди в немалом числе своем были свирепы, и усмирить таковых можно было лишь при помощи ужасающей жестокости. Такие меры ныне вызывают у нас отвращение, но как верно заметила византинистка Тамара Тальбот Райс, не следует забывать, что «…тысячу лет назад даже добрейшие и образованнейшие христиане жили в обществе, в котором истязания не только считались нормальным делом, но и красочно изображались на рисунках, иллюстрирующих пытки святых и мучеников веры». Поэтому с точки зрения того черствого, сурового общества подобные наказания рассматривались как более гуманные и предпочитались смерти. Да и не все заканчивалось так жутко. Часто виновнику грозили только вполне посильный штраф или лишение верхней одежонки — хитона, как это обстояло, например, с тем, кто ненароком прихватил чужую телегу или крал от голодухи снопы, колосья и бобы.

Не избиения, не пытки, не членовредительство кровавое и казни смущали умы, а то, когда несправедливо казнили да пытали невинных. Не зря поводом к знаменитому восстанию константинопольцев против императора в январе 532 г. стал приговор к смерти через истязание или повешение семерых членов факций, огульно обвиненных в буйстве и убийствах. Казнь состоялась в Пере, на противоположном берегу Золотого Рога. Но при этом двое дважды срывались с виселицы, так что монахи из близлежащего монастыря Св. Конона, не в силах видеть это ужасающее зрелище, противоречащее всем поверьям и моральным нормам, не допустили третьей попытки и забрали несчастных полуповешенных, на лодке перевезя их через Золотой Рог в святилище церкви монастыря Св. Лаврентия в северо-западной части Города.

В 1259 г. известному ритору Михаилу Оловолу за преданность искалеченному малолетнему царю Иоанну Ласкарису василевс Михаил VIII Палеолог приказал отрезать нос и губы, а когда несчастный попытался вновь дерзить царю и не признал навязываемой унии с католиками, его доставили в город в оковах и подвергли жестоким бесчеловечным пыткам. Не удовлетворясь этим, Палеолог приказал надеть веревки на шеи измученному Оловолу и еще десяти непокорным, включая царскую племянницу, а первых двух из этого десятка, как рассказывает Георгий Пахимер, — «обвешать овечьими внутренностями со всеми находившимися в них нечистотами», бить ритора по губам овечьими печенями и в таком виде, наводя страх, водить по всему городу. Это вызвало возмущение в обществе, выплеснулось в пасквили против согрешившего царя-клятвопреступнка, который так и не обрел прощения ромеев.

* * *

Даже тюрьмы воспринимались византийцами своеобразно. Показательно, что содержать где бы то ни было частные тюрьмы, как это было у латинов, в феодальной западной Европе, запрещал закон, а государственных тюрем как таковых в Ромейском царстве было немного. Если не считать столичные тюрьмы при Дворце и Претории, ими обычно служили некоторые подземные помещения, подвалы под домами официальных лиц Империи, крепостные башни или помещения бывших общественных бань, тесные сводчатые камеры или просто комнатушки, кишащие мухами и насекомыми. Здесь, нередко в тяжелых железных оковах, в грязи, духоте и зловонии, а иногда и во мраке, как это было в страшных казематах Анема во Влахернах, страдали неугодные правительству. Полное отсутствие света в таких подземельях,

темницах в буквальном смысле слова, вызывало у заключенных тяжелые формы офтальмии вплоть до слепоты.

Брошенный в заточение опальный монофисит, епископ Иоанн Эфесский, мучимый подагрой

, покрытый язвами, не в силах шевелить ни ногой, ни рукой, вспоминал, как невыносимы были для него все эти мошки, комары, мухи, блохи и клопы, которые месяцами кусали, грызли его днем и ночью, так что все лицо его чудовищно распухло. В каморку, где его держали, заползали и улитки, а мыши устроили себе гнездо в изголовье соломенной постели. В крохотной, тесной камере, провонявшей нечистотами, провел шесть лет сосланный после активизации иконоборства в 815 г. стойкий иконопочитатель Никита Мидикийский, причем жестокий местный начальник Анфим приказал давать ему пищу только через крохотное отверстие — единственную связь с миром, дабы полностью изолировать несчастного.

Лишь единственный раз в письменных источниках, а именно в сочинении очевидца, монаха Антиоха Стратига, оказался зафиксирован случай использования цистерны для заключения христиан, попавших в плен после захвата Иерусалима в 614 г., но сделали это не ромеи, а персы, которые позволили местным иудеям покупать пленных. Впрочем, подозревать подобное позволяет и большая подземная водосборная цистерна объемом 180 кубических метров на агоре византийского Херсона, которая перестала использоваться по своему прямому назначению и была заброшена к XI в. Если это так, тогда часть граффити — надписи, рисунки кораблей, крестов, даже трезуба Киевских князей, процарапанных на ее цемянковых стенах, могли быть выполнены томившимися здесь заключенными.