Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век

В то же время самый первый обмен впечатлениями показал глубокое различие позиций германских и русских ученых, состоящее прежде всего в диаметрально противоположных воззрениях на всеобщее избирательное право. Германская юриспруденция опиралась уже на солидный западноевропейский опыт, а также опыт германских государств, показавший, что всеобщее избирательное право способно оказаться инструментом антидемократической и антиправовой политики (что вполне подтвердила последующая история XX века). Напротив, русские конституционалисты в эпоху начала революционных событий видели в институте всеобщих выборов единственную гарантию от монархического деспотизма, наивно полагая, что народное волеизъявление может быть осуществлено только в пользу правового государства. С этой точки зрения спор Еллинека и авторов проекта (это была линия «Освобождения») позволяет понять позиции обеих сторон и одновременно объясняет последующее стремление сделать конституционный проект более умеренным. Из переписки видно, как положительная реакция сменилась его острой критикой проекта. По сообщению Кистяковского, Еллинек «был поражен безграничным радикализмом его». Главными объектами критики стали: всеобщее избирательное право, общий стиль проекта, его заимствованный характер, отсутствие серьезной юридической проработки принципиального вопроса о порядке работы парламента. Усматривая большую ошибку во введении всеобщего избирательного права в России, Еллинек осудил этот институт в принципе. «Всеобщее избирательное право, – заявил он, – это господство глупости и реакции. У нас в Бадене оно привело к победе центра и клерикалов. Теперь университеты погибнут». В ходе последующих споров ученый высказался еще более резко, осудив проект за «Schablonen, Laftiglceit und Geistlosigkeit» (шаблоны, безвкусицу и бездарность). Он, по мнению Еллинека, целиком проникнут «обезьянничаньем» и не содержит «ничего оригинального». В качестве примеров бездумного подражания был упомянут регламент работы парламента (Geschaftsordnung), заимствованный составителями русского проекта из западноевропейских конституций. Данный порядок (при котором регламент своей деятельности определяет сам парламент) может привести к блокированию законодательной работы. «Между тем, – полагал Еллинек, – история показала, что при таком порядке нет возможности бороться с обструкцией, а обструкция даже небольшой группы может сделать парламент Geschaftsunfahig (недееспособным)». Отметим, что в критике института всеобщего избирательного права и парламентских обструкций проявились монархические взгляды и сдержанное отношение к парламентаризму германского ученого. Но в то же время это позиция реалистически мыслящего юриста, озабоченного соответствием правовых норм реальному положению вещей. С этой позиции он подробно остановился на механизме выборов в различных странах – вопросе, представлявшемся составителям русского конституционного проекта далеко не первостепенным и скорее даже техническим. Еллинек, выступивший против осуществления выборов по «системе записочек», предпочитал порядок, установленный в Сербии (где используются шары) или в Бельгии (где кандидаты расположены в известном порядке, и избиратели ставят крестик напротив их имен). Поэтому простое заимствование западных образцов нежелательно, хотя «можно было бы придумать что-нибудь подобное и в России» – с учетом ее специфики. Эти идеи оказались вполне правомерными, и в дальнейшем порядок выборов очень подробно обсуждался в русской юридической литературе.

Отрицательное отношение Еллинека к конституционному проекту группы «Освобождение» не нашло понимания у его авторов, связанных решением чисто политической задачи. Пытаясь преодолеть растущие разногласия, Кистяковский (считавший позицию ученого из Германии излишне умеренной и даже реакционной) предложил компромиссную форму его участия в обсуждении: «Я посоветовал ему не писать против всеобщего избирательного права, т. к. в России его совсем не захотят слушать. Но зато мы были бы ему очень благодарны, если бы он обсудил чисто государственно-правовые вопросы об отношении к Финляндии и Польше и т. д.» По этим вопросам, как мы видели, различие позиций также довольно ощутимо. В результате Еллинек отказался писать о российской конституции, «так как его только будут ругать, а пользы никакой».