Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век

Владимира Дмитриевича Набокова похоронили через три дня под Берлином, на кладбище в Тегеле. Некрологами откликнулись на его смерть И.А. Бунин, А.И. Куприн, Д.С. Мережковский. А через две недели в газете «Руль» вышло стихотворение «Пасха»:

Я вижу облако сияющее, крышу блестящую вдали, как зеркало… Я слышу, как дышит тень и каплет свет…

Так как же нет тебя? Ты умер, а сегодня сияет влажный мир, грядет весна Господня, растет, зовет… Тебя же нет.

Но если все ручьи о чуде вновь запели, но если перезвон и золото капели – не ослепительная ложь,

а трепетный призыв, сладчайшее «воскресни», великое «цвети», – тогда ты в этой песне, ты в этом блеске, ты живешь!..

Это стихотворение было посвящено смерти отца, и его автором был В.В. Набоков.

«Счастье и благо личности скажут нам, куда направить развитие общества…»

Василий Алексеевич Маклаков

Виктор Шевырин

Еще в эмиграции о Василии Алексеевиче Маклакове было справедливо сказано, что само его имя покрывает своим блеском общественную и политическую культуру России. Непревзойденный адвокат, которого ходили слушать, как ходили на Собинова и Шаляпина, прославившийся на весь мир искусной защитой на процессе Бейлиса, лучший оратор II, III, IV Государственных дум, член ЦК кадетской партии, посол Временного правительства во Франции, замечательная и незаменимая фигура русской эмиграции, автор прекрасно написанных книг, мемуаров и множества статей. Даже в сравнении с П.Н. Милюковым, признанным лидером кадетской партии, он во многом выигрывал. «В Маклакове, – писала член кадетского ЦК Ариадна Тыркова, – было больше блеска, он был талантливее, обаятельнее. Его политический анализ был тоньше и своеобразнее».

Ораторский дар Маклакова производил одинаково сильное впечатление и на русских, и на иностранцев. Магию его дара увлекать своих слушателей испытали на себе Ллойд-Джордж, Клемансо, Вильсон, Орландо, Вивиани и многие другие выдающиеся политики своего времени. Маклакова не зря окрестили «златоустом» и «сиреной»: тайна его красноречия, по мнению некоторых современников, скрывалась в чеканной, изящной в своей простоте разумности, в убедительности рассуждения, в удачных сопоставлениях, в выводах, поражающих спокойствием своей логики. Эта логика была одной из форм проявления его необычайно сильного и гибкого ума.

Наверное, всю долгую, 88-летнюю жизнь Маклакова (1869–1957) можно считать одной большой удачей, а его самого – баловнем судьбы. Уже в юности его считали «идеально талантливым человеком». Он хорошо рисовал, писал стихи, увлекался театром и сам играл на сцене. Был обаятельным и неотразимым кавалером, «донжуанский» список которого мог бы поспорить с пушкинским не только своей обширностью, но и именами дам, известных всей России.

«Эстетик» до мозга костей, впечатлительный, тонко и глубоко чувствующий человек, Маклаков был в то же время и сильной, целеустремленной личностью. Благодаря своим талантам, профессиям историка, юриста, политика, он всю жизнь провел в среде известнейших людей России.

На формирование независимости и свободомыслия Маклакова оказал большое влияние его отец – Алексей Николаевич Маклаков, известный московский профессор-офтальмолог, приверженец Великих реформ, а также либерально настроенные друзья отца, активно работавшие в органах городского и земского самоуправления. Впрочем, в той же атмосфере вырос и брат Василия – Николай Алексеевич Маклаков, будущий министр внутренних дел, член Государственного совета, любимец Николая II. Василий Алексеевич невысоко ставил брата как министра, пустив гулять по России убийственное определение: «государственный младенец». К слову сказать, к другому брату, Алексею, и к четырем сестрам он относился всегда с трогательным вниманием и любовью.

Ранние дневники Маклакова свидетельствуют о том, что уже к двадцати годам он выработал основы своего либерального мировоззрения. Рассуждая о «самом важном», о цели, назначении, благе общества, он подчеркивал, что главное – это «независимость и свобода личности». «Общество и власть для личности, а не наоборот», «счастье и благо личности… скажут нам, где прогресс, то есть куда нужно направить развитие общества». Истина, по Маклакову, есть то, что дает «спокойствие и счастье людей»: «Идея государства, отождествленная с идеей о свободе… Идея экономическая – с идеей равенства. Решение этих двух вопросов и есть то, что составит счастье людей». Будущее России определяется законами истории, которые, будучи общими для всех государств, «приведут и нас к общему с ними состоянию».