Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век

Уже в юности он провел «четкий водораздел» между собой и революционерами: «Знамя, которое поднимал Герцен, еще не было запачкано грязными руками; он был свободен, и это было самое важное». Теперь это знамя «успели вывалять в грязи», а молодой Маклаков не хотел быть «сообщником радикалов». Но и примыкать к кому бы то ни было он явно не желал: «Начиная дорогу во имя свободы, я лишь меняю господина. Ужасно и обидно думать, что кто-нибудь, какая-нибудь партия будет считать меня своим, будет изъявлять претензию на мою волю, на мои действия».

Поездка во Францию в 1889 году очень укрепила его в этих мыслях. Вообще он был в восторге от Франции: «Счастливейшие до сих пор минуты – это месяц, который я провел в Париже». Этот город очаровал его, оставил глубокий след в его биографии: сюда он часто приезжал; здесь в 1905 году он вступил в масонскую ложу; здесь был послом Временного правительства, а потом прожил всю вторую – эмигрантскую – половину жизни.

Но главное, тогда, в 1889 году, Франция в один месяц сделала для него то, чего и в несколько лет не достиг бы он в России. В тот год французы широко отмечали 100-летие своей Великой революции. И Маклаков, по его словам, «наслушался первоклассных ораторов и начитался речей Мирабо». С того времени и возник у него культ Мирабо, которому он остался верен до старости. Он считал единственно правильной основную политическую линию Мирабо: «сговариваться с властью» и проводить законодательным путем то исторически необходимое, что иначе, без этого, ломая законы и устои, все уничтожая на своем пути, будет пытаться сделать революция.

Уже со студенческих пор Маклаков начал общественную деятельность, вдохновляясь либеральными идеями. В 1891 году на грандиозном собрании университетской молодежи он выступил с первой в его жизни большой политической речью, в которой говорил о необходимости участия студентов в борьбе с голодом и о помощи бедным студентам. Речь встретили «такими аплодисментами и криками», писал позже Маклаков, что «на другой день я по всему университету был прославлен оратором». Но власть продолжала бороться с зародышами самоуправления в обществе, в том числе и в студенческой среде. Маклаков не раз отлучался властями от университета и даже отсидел несколько дней в Бутырской тюрьме.

Годы учения Маклакова в университете – это и поиски своего призвания, своего места в жизни. Сначала он поступил на естественный факультет, потом закончил историко-филологический, а затем экстерном – юридический. На историческом он с увлечением занимался под руководством знаменитого мэтра – профессора П.Г. Виноградова. И главным здесь для него было знать не только факты истории, но и их «внутренний смысл». Он особенно пытался понять начало XVII века, Смутное время – «время всеобщего расхищения Руси…».

Закончив исторический факультет, Маклаков, несмотря на уговоры Виноградова, других профессоров и своих друзей, делает решительный поворот в своей судьбе, экстерном «взяв» юридический факультет. На подготовку к экзаменам он потратил всего лишь несколько месяцев. Работал он одержимо. В комнате его на видном месте висел плакатик: «Гостей прошу более двух минут не сидеть». Благодаря своей феноменальной памяти, уму, знанию иностранных языков он глубоко и быстро разобрался в юридической литературе и, несмотря на первоначальный скепсис некоторых экзаменаторов, блестяще сдал экзамены.

Решение стать адвокатом было у Маклакова выношенным и серьезным. Главное зло русской жизни он видел в безнаказанном господстве в ней произвола, беззащитности человека против усмотрения власти, в отсутствии правовых оснований для самозащиты. Защита человека против беззакония, иначе, защита самого закона и была содержанием общественного служения адвокатуры. Маклаков допускал, что закон может быть несправедлив, но долг адвоката – обнажать это, хотя не в его власти закон изменить. Суд толкует законы, но он не может их толковать так, чтобы они противоречили праву. Право же есть норма, основанная на принципе одинакового порядка для всех. В торжестве «права» над «волей» – сущность прогресса. В служении этому – назначение адвокатуры.

В 1896 году он записался помощником присяжного поверенного А.Р. Ледницкого, но фактически сразу же стал работать вместе с всероссийской знаменитостью Ф.Н. Плевако. А.Ф. Кони в письме к патриарху российского либерализма Чичерину называл молодого Маклакова «умным защитником», «серьезным и сердечным», который в ряде случаев «уместнее Плевако». Даже близким Плевако он как адвокат «нравился больше». В 1901 году Маклаков стал присяжным поверенным. Они часто выступали на процессах вместе. Маклаков высоко ценил адвокатский дар Плевако и после его смерти написал о нем брошюру, в которой филигранно проанализировал его творчество. Многое в ней можно отнести и на счет самого Маклакова, хотя как адвокаты, ораторы они были очень своеобразны и неподражаемы.