Российский либерализм: идеи и люди

С декабря 1905 года в Пензе под редакцией Н. Ф. Езерского стала выходить газета «Перестрой», получившая известность далеко за границами губернии, – на ее сообщения часто ссылались общероссийские газеты и журналы. Николай Федорович стал душой «Перестроя». В своих статьях он призывал к достижению гражданского мира, борьбе как против произвола администрации, так и против террора со стороны радикальных политических сил. Программное заявление газеты было опубликовано в сложных условиях – после московского восстания, взорвавшего жизнь Первопрестольной. «Мы находим в особенности необходимым проповедь единения всех классов населения, а не подчеркивание классовой вражды и антагонизма интересов, ибо теперь на очереди стоит реформа, в которой одинаково заинтересованы все классы, – писал Николай Федорович. – Теперь опасность от затягивания кризиса угрожает всему государству, и именно теперь государственные соображения и общенародные интересы должны выступить впереди классовых, которые столь часто совершенно заслоняют первые – как для радикальных, так и для реакционных деятелей». В отличие от многих провинциальных обывателей, клеймивших революционные партии как «устроителей революции», Езерский иначе объяснял причины ее начала: «Мы прекрасно знаем, что все нынешнее движение не результат интриги нескольких крамольников, а плод долгого застоя народной и государственной жизни, переустройства во всех областях ее, и уже официально признано, что только коренные реформы, обещанные с высоты престола, могут вывести страну из переживаемых бедствий…»

В этих условиях либералы предпочли уделить особое внимание не столько организационным мерам, призванным укрепить структуры кадетской партии в губернии, сколько участию в предвыборной кампании, связанной с созывом I Государственной думы. Новизна задачи порождала множество проблем. Во-первых, функции народного представительства совершенно иначе воспринимались различными слоями населения. «Все низы русской нации с упованием смотрели на Думу, с благоговением шли к урнам, часть с крестным знамением опускали записку… Верхи общества, все, что не было безнадежно идее обновления страны, с таким же упованием смотрели на Думу, надеясь в ней найти успокоение и оплот от опасностей революции», – писал Н. Ф. Езерский. Во-вторых, избирательная борьба происходила таким образом, что выборщики, не понимающие тонкостей различий программ политических партий, голосовали часто наугад или, как писал единомышленник Езерского, купец В. П. Быстренин, «руководствовались лишь личными симпатиями или антипатиями… при стеснении предвыборной агитации, при наличности запрещения партийных собраний, при устрашающей обывателя усиленной охране». В-третьих, в предвыборной борьбе широко применялись необоснованные обвинения в «измене России», «служении чужим интересам», перераставшим нередко в скандалы. Наконец, участие в предвыборных кампаниях придавало соперничеству партий особый смысл, поскольку выявляло эффективность их влияния на потенциальных сторонников, определяло возможности складывания предвыборных коалиций.

Пензенские кадеты начинали свою деятельность в непростых условиях. Нажим местных властей во многом объяснялся тем, что здесь были весьма сильны консервативные настроения, а интеллигенция была достаточно хрупкой. Когда член бюро кадетской партии П. В. Голов обратился к губернатору с ходатайством о разрешении проведения собрания с целью обсуждения партийной программы, ответом стало согласие, но с условием представить список приглашенных лиц. Отменить же собрание власти не решились: ожидался приезд лидеров партии кадетов – П. Н. Милюкова, В. А. Маклакова и князя Пав. Д. Долгорукова.

Нечастые визиты в провинциальный город фигур общероссийского политического олимпа начала ХХ века стимулировали интерес к деятельности партий. В воспоминаниях видного российского историка А. А. Кизеветтера, изданных в Праге в 1929 году, приводятся свидетельства об участии в политических дискуссиях. 16 февраля 1906 года их автор вместе с другим известным деятелем кадетской партии, князем Пав. Д. Долгоруковым, выступал на собрании пензенской группы кадетской партии с докладом о программе партии кадетов и ее отличии от других политических партий России: «Теперь русскую провинцию нельзя было узнать. Исчезла эта вялая монотонность, на фоне которой популярная лекция приезжего лектора уже являлась важным событием. Теперь и здесь бурлила жизнь, хотя нажим администрации чувствовался гораздо сильнее, нежели в столицах».