Российский либерализм: идеи и люди

Подытоживая деятельность Народного дома до Февральской революции, С. В. Панина отмечала: до 1913 года – рост Народного дома в замкнутых и тесных границах своего района; в 1913-м – расширение его просветительской деятельности и распространение ее на земство губернии; с 1914-го – его тесное сотрудничество с Петроградским городским самоуправлением и вхождение в среду интересов государственного масштаба.

Дальше – Февраль. И в это время графиня оставалась столь же деятельной и энергичной и даже пыталась, явившись в Таврический дворец, влить свою энергию в растерявшееся руководство Государственной думы. 28 февраля 1917 года А. В. Тыркова записала в своем неопубликованном дневнике: «Вот совет старейшин решил, кто-то соберется. Сейчас Родзянко толкует с Гучковым, пишет телеграмму царю. Ведь они там что-то сделают. Было тяжело смотреть. „Ведь вы все-таки, господа, народные представители, у вас положение, авторитет“. Жмутся. Пришла Панина. Она все время стояла на углу Сергиевской и Литейного, наблюдала солдат. „Они ждут приказа. Ждут членов Думы. Идите к ним. Возьмите их в свои руки. Ведь это растерянное стадо“. Ее слушали молча или говорили: „Пусть они сначала арестуют министров“. Но эти разговоры по телефонам дошли до Милюкова. Он пошел на улицу и привел солдат к Думе. Это было около 2-х часов. Сразу картина стала меняться. Явился центр, к которому потекли и люди, и сведения».

В те месяцы Панина, по ее собственным словам, – «в самой гуще событий». Как отмечает ее племянник, «впервые тетя Софья погрузилась в дотоле ей ненавистную политику». Ее избрали в городскую думу, она вступила в кадетскую партию. В ее мемуарах содержится объяснение, почему она отдала предпочтение именно этой партии: «Так как многие из окружавших считали меня социалисткой по роду моей деятельности и в силу того, что последняя протекала в среде рабочих и самых обездоленных слоев городского населения, я сочла необходимым, в момент обострения политической борьбы, с полной точностью установить свою позицию и отмежеваться от того социалистического безумия, которое охватило страну. Я записалась в члены Партии народной свободы (к.-д.), которая одна тогда, из всех несоциалистических партий, открыто боролась с наступавшим большевизмом. Вся моя дальнейшая судьба определилась этим моментом». Так же она объяснила это решение и своему родственнику: «Понимаешь, старые партии все разбежались. Одни кадеты боролись с наступавшим большевизмом». Центральный комитет партии 10 апреля 1917 года кооптировал ее в свой состав, а в мае, на VIII съезде, она была избрана в ЦК.

В мае 1917-го графиня С. В. Панина – товарищ министра государственного призрения, первая в истории России женщина – член правительства. Здесь она стала правой рукой министра Д. И. Шаховского. Стремительно развивавшийся революционный процесс быстро «тасовал» людей. В июле 1917 года С. В. Панина вошла в новое коалиционное правительство товарищем министра народного просвещения С. Ф. Ольденбурга, тоже члена ЦК кадетской партии. Соглашаясь на новый пост, Панина сказала тогда Ольденбургу: «Очень буду рада поработать с Вами… хотя боюсь, что все это на месяц сроку». В министерстве она руководила отделом школьного образования.

В течение восьми месяцев правления Временного правительства Панина неуклонно отстаивала линию своего ЦК: усиленно пропагандировала лозунг Учредительного собрания, противопоставляя его лозунгу «Вся власть Советам», выступала за войну до победного конца. Не случайно Ленин в сентябре 1917 года усмотрел в ней одного из «самых влиятельных членов партии капиталистов и помещиков, партии „кадетов“, или партии „народной свободы“». Она стремилась предотвратить приход Ленина и большевиков к власти. А в октябре, в момент вооруженного восстания, в составе делегации Петроградской думы пыталась попасть на крейсер «Аврора», чтобы убедить команду не участвовать в большевистском перевороте. Делегацию на судно не пустили.

Как известно, после Октябрьских событий министры Временного правительства были арестованы и посажены в Петропавловскую крепость. Но по всей России шли выборы в Учредительное собрание, которое должно было быть созвано в конце ноября. Поскольку «законной власти» в России, по мнению Паниной, «не существовало», она «в первое же утро после переворота, с полного согласия всех старших служащих министерства, подписала распоряжение об изъятии из министерства тех сумм, которые хранились в его кассе в наличности, и о внесении их в банк на имя Учредительного собрания, которое одно могло явиться правомочным распорядителем правительственных средств». Представитель новой власти И. В. Рогальский, принимая дела, обнаружил, что касса этого ведомства пуста. Против Паниной возбудили уголовное дело о сокрытии государственных средств как акте саботажа.