Рождённый в Бирюковке, или Жизнь на полшестого

И – последний мой аккорд о Валере, тайная правда – он был моим альтер эго. Я всю жизнь почти не прогуливала занятия, вовремя сдавала сессии, работала то с утра до ночи, то в трёх местах одновременно, но что-то внутри хотело поехать в Крым и жить там в шалаше у моря, варя себе кашу на костре, и больше ничего. Что-то звало играть "под интерес", выигрывая и проигрывая, но и этого не произошло. Это осталось только внутри меня.

И, когда моя бешеная страсть стала более уравновешенной, то стали замечаться удивительные для меня вещи.

Например, на глаза попался листик с написанным мною от руки текстом, я пытаюсь понять степень бесценности информации, но содержание записи не узнаю. Потом приходит – писала не я. Так обнаружилось, что у нас идентичный почерк. Я тысячи раз видела как он пишет, но никогда этого сходства не замечала.

Глядя в его удивительно красивые карие глаза начала замечать, что кого-то сильно напоминают, но вспомнить не могла. Да, не вспоминался мне что-то этот персонаж, пока я не обнаружила его в зеркале. Значит и у меня такие же прекрасные?

Через годы, с мороженым в руках на расслабоне стоя на улице в ожидании своих собратьев – ментов, зашедших в офис каких- то честных ребят на ул. Советской – центральной в нашем городе, увидела очень издалека как Валера в трениках шествовал с очередным другом. Я сделала то, что просила душа – пару шагов за дерево. Когда они прошли мимо, я вышла из укрытия, и увидела как они несколько раз оглянулись и посмеялись. Всё. Через несколько месяцев меня известили – его больше нет.

Теперь попрощаемся с шахматами. На третьем курсе, освободившись от всех любовей, я задумалась: "Чем я, собственно занимаюсь? Куда идти дальше?" И наняла себе за всю стипендию частного тренера, кстати – будущего ныне действующего гроссмейстера. Он мне очень многое объяснил, я стала резко больше понимать в геометрии этой игры. Но вот удивительно – чем больше я понимала, тем дискомфортнее мне становилось, возможно это был какой-то переходный этап в новое качество, но я его так и не перенесла. Как и за пару лет до этого не впрок мне пошли все эти книги Нимцовича "Моя система" и т.д.

Я стала слишком задумываться, бояться принимать решения, а так же уже с юности у меня, как и у Валеры, дрожали руки. Но с другой стороны, мои подруги после учёбы шли работать тренерами – не мешки ворочать, плюс атмосфера приятная, общение ближе к пляжному, это вам не "цемент не завезли", путешествия на соревнования, драматургия турниров.

Но это был не путь моего тщеславия. Я не понимала этих "перезрелых" любителей, для меня эта игра была чисто утилитарна, я бы с таким же успехом взялась перетягивать канат. Весь вопрос сводился к иерархии и моему месту в ней. Вот.

В шахматах моё нынешнее место меня не устраивало, выше подняться не получалось, внутри себя ощущался дискомфорт. Но я училась в институте, за шахматы мне платили стипендию, и надо было играть дальше. И я доигралась до попадания в студенческую сборную Украины, но в запас. Это было связано скорее не только с усилением моей игры, но и с тем, что спортсмены посильнее в студенческих турнирах просто не участвовали, встроившись куда -нибудь в более подходящие системы.

Меня вызвали на летние сборы, но в это время я на неделю уехала к каким-то родственникам осматривать Ереван, и то что за мной приходили домой – мои мать и отец по приезду мне даже не заикнулись. Об этом я случайно узнала через добрых пол года, когда молодой гроссмейстер удивлённо мне сказал: "Я же приходил к тебе домой и с твоей мамой разговаривал".

Если это не предательство, то что? Я отдавала всю стипендию в оплату за занятия, добилась успеха, и мои собственные родители в мои двадцать лет так поступили. Они, очевидно, сами никогда не добиваясь успехов – не понимали как они выглядят и цену им видели грошовую.

Да хотя бы в этом мире у меня появился бы более широкий круг знакомых и друзей, или я бы весело и интересно провела время за – замечу – государственный счёт. Разве это не прекрасно?

Но им надо было только выдать меня замуж и отправить работать в какой- нибудь трест в бухгалтерию, тогда- норма.

По окончании института для меня шахматы превратились в грусть, играть в прокуренном клубе со всевозможными Лёшиками я не захотела, тренером тоже себя не видела и рассталась с этим занятием полностью, как "отрезала".

Вернёмся к нашему герою, а то я сильно отвлеклась на себя- любимую. Но это и не удивительно, воспоминание о нём вбросило в те времена, о которых вспоминать неприятно, и захотелось высказаться.

Итак – новые времена, "Одноклассники", 2011, Толик уже много лет как гражданин Канады. Как там у Дюма? "Двадцать лет спустя"? У нас – двадцать пять, мы побеждаем.

Толик, что мне от тебя надо?