Рождённый в Третьем рейхе

Да, это были немцы. На огромной площади лежали деформированные, искорёженные вагоны, окровавленные, перебинтованные люди. Никто не подавал признаков жизни. Похоже, немцы ещё не знали об аварии, никого из них не было на месте происшествия. Пантелей Прокофьевич и Катерина Савельевна были здесь первыми. Они обходили ряды погибших, высматривая среди них живых. У них не было ненависти к оккупантам и злорадства, что, мол, получили по заслугам. Похоронив единственного сына, они пережили такую боль, которая не уходила и вряд ли когда-нибудь уйдёт. И эта боль превратилась в сострадание, когда они увидели место страшной катастрофы. Вокруг лежали люди с жуткими увечьями, обгоревшие, в крови, в кровавых бинтах. Да, смерть у них была ужасная. Где-то внутри шевельнулось: «Мы же их сюда не звали…» и пропало. Они остановились над совсем молодой девушкой. Она, в отличие от других не была перебинтована, на ней была военная форма. Огонь и вздыбленные, взбесившиеся вагоны не повредили её тела. Казалось, она спит и вот-вот откроет глаза. Пантелей Прокофьевич убрал ей чёлку со лба и даже взял её за руку, чтоб проверить, жива ли она.

– Жаль её, – сказал он, опустив её безвольно упавшую руку, – молоденькая совсем…

Это была Лаура…

– Наверное, она у них была врачом, – предположила Катерина Савельевна. – Не похоже, чтоб она была ранена. Ладно, Пантелей, пойдём, мы тут уже ничем не поможем…

Ещё раз окинув взглядом бездыханные тела, они вернулись к своей телеге и продолжили путь. Каждый думал о том, сколько ещё родителей теперь получат известия о смерти своих детей. И родители этой девушки, юного военврача… Где-то в далёкой Германии матери и отцы получат страшные бумажки и зарыдают, заголосят, узнав, что потеряли своих дорогих и любимых…

Их кобылка мерно перебирала ногами, телега шла по дороге, иногда подпрыгивая на ухабах. Катерина Савельевна углубилась в свои мысли. Она даже не сразу заметила, что они остановились.

– Чего стоим, Пантюша? – встрепенулась она, очнувшись от своих мыслей.

Муж показал рукой в кусты.

– Кажись, мальчонка, – сказал он.

Приглядевшись, она тоже увидела маленького мальчика, свернувшегося клубочком в кустах. Похоже, он спал. Они подошли ближе. Голова его была перебинтована, сквозь слой бинтов проступала кровь. Переглянувшись, они наклонились к нему. Пантелей Прокофьевич тронул его за плечо. Мальчик проснулся, открыл глаза и, увидев над собой незнакомых людей, в ужасе отпрянул. Супруги тоже застыли от неожиданности: этот найдёныш был точной копией их умершего сына Петеньки. Поразительное внешнее сходство!

– Was ist los? Was ist los? – повторял тот, ожидая, очевидно, чего-то плохого.

– Да он немчонок! – воскликнул Пантелей Прокофьевич.

Когда он протянул к нему руку, мальчик стал пятиться, отталкиваясь пятками.

– Nein! Nein! Nein!

– Видать, он из того эшелона, – сказала Катерина Савельевна. – Но там все погибли! Он здесь один, может, там были его родители? – предположила она. Увиденная картина крушения поезда не оставляла сомнений: мальчик остался сиротой. Видя, что он только пятится, но не встаёт во весь рост и не убегает, она решительно склонилась над ним и взяла его на руки.

– Не бойся, маленький, мы тебя не обидим, – гладя его по голове, она обернулась к мужу: – Малец-то пропадёт здесь.

Тот кивнул в ответ, понимая, что она имеет в виду. Продолжая его гладить, она направилась к телеге и ласково приговаривала:

– Ты теперь наш сыночек. Мы тебя будем любить. Ты – наше золотко, наше дитятко! Ты – наше счастье! Господь услышал нас и послал нам тебя.

Пантелей Прокофьевич хотел помочь жене и взять мальчика, но она не отдала, а только крепче прижала его к себе. Август притих в её объятиях. Его давно уже никто не носил на руках, ведь он был уже большим мальчиком. Он не понимал, что ему говорят на незнакомом языке, но по интонации чувствовал, что эти люди не желают ему зла.

Усадив его на телегу, женщина продолжала его гладить по голове и по спине.

– Не бойся, ничего не бойся. Дитятко наше! Сыночек ты наш! Мы для тебя всё-всё сделаем, чего только ты захочешь! – иногда она забывала, что это чей-то чужой мальчик, чей-то сын, думая, что перед ней её Петенька. Она прижимала его к себе, покрывала поцелуями его щёки, макушку и маленькие ручонки. Потом вспоминала, что её Петя умер, а это – другой мальчик, – и снова крепко обнимала его и расцеловывала. Ведь не зря этот ребёнок появился на их пути (да ещё и точная копия Петруши) – это провидение Господне. А потому и беречь его надо особо. Такой неожиданный подарок им с мужем после смерти единственного сына! А если бы они не поехали именно сегодня домой, у них не было бы этого мальчика. Они бы его не встретили и остались бы до конца своих дней бездетными. Катерина Савельевна снова крепко обняла найдёныша, поцеловала в макушку, взъерошила ему волосы. Потом, вспомнив, что соловья баснями не кормят, порылась в мешках, достала спелый, сочный персик, отёрла его подолом и дала мальчику.

– Зачем даёшь ему немытое? – буркнул муж. – А если заболеет?