Розовый Дождь

Асмунд тяжело вздохнул и вернулся к своей палатке. Там отец Эйсмер уже уложил спать и братика, и сестренку. Те, причмокивая во сне губками, уже крепко спали. Сам святой отец стоял на коленях возле зажженной свечи и шептал молитвы Создателю, перебирая четки из ярко-желтого янтаря, священного солнечного камня. Асмунда успокаивали молитвы отца Эйсмера — их ровный ритм, мелодичное постукивание камешков, а также какая-то добрая и светлая сила, которую как будто бы излучал святой отец — от всего этого становилось легко и спокойно на душе, как будто бы какой теплый ветерок отгоняет темные тучи с сердца, просветляет разум.

Асмунд не хотел мешать отцу Эйсмеру, а потому решил не подходить к братику и сестричке, чьи матрацы лежали рядом с молящимся, а тихонько лег на свой соломенный тюфяк, не накрываясь (ночь была теплой) и тут же погрузился в глубокий сон.

Странный, весьма странный сон…

Асмунду снилось, что он по-прежнему у себя дома. Вот их просторная квартира в новом доме из розового бетона из четырех круглых комнат и большой гостиной, с ромбовидными окнами, что придавало ей сходство с ячейкой пчелиного улья. Вот круглый стол, накрытый солнечно-желтой скатертью с зайчатами и бельчатами, весело танцующими на лугу под ярким солнышком. Вот розовые шелковые занавески с аппликациями в виде ярко-желтых фей. Они сидят всей семьей, с папой и мамой. Зверята уже накрыли на стол и ушли за сладким на кухню. Огромный экран настенного визатора излучает красивую цветомузыку. Через стеклянные окна струятся потоки солнечного света, теплый ветерок развевает розовые занавески. Папа и мама улыбаются, у них новые туники, им хорошо…

Вдруг внезапно раздается какой-то грохот, скрежет, рев. Яркое летнее солнце покрывается какой-то черной мохнатой тучей, становится темно, а визатор во всю стену начинает рябить, музыка заменяется шипением и помехами. Асмунд хочет встать и позвать Зверят, сведущих в этой технике, но мама останавливает его: «Погоди, все само собой разрешится», но в этот момент изображение на визаторе гаснет и он становится темным. «Выключился, что ли?» — подумал Асмунд, но в тот же момент увидел, что нет. Потому что в центре темного экрана визатора вдруг показались две ярко-красные точки-глаза, злобно и свирепо смотрящие на Асмунда.

— Папа, папа, смотри, что за страхолюдина такая! — закричал от страха Асмунд, вскакивая со своего стула.

Но папа, да и мама, лишь недоуменно смотрят на Асмунда.

— Сына, да это просто выключенный экран! Сейчас вернутся Зверята и все починят. Ты ешь, ешь…

Но Асмунд не мог отвести взгляда от этого жуткого черного пятна во весь экран с красными глазами, тем более, что эта тварь стала сгустками черного тумана проникать из экрана и постепенно заполнять всю комнату…  И тогда Асмунд закричал!

Вся палатка погрузилась во тьму, все спали, даже отец Эйсмер.

«Фу, слава Создателю, что я кричал только во сне!» — подумал Асмунд и встал со своей лежанки. Вся рубашка была в поту. «Что бы это могло значить?» «Впрочем, ясно одно, после такого сна я уже точно не засну».

Асмунд вышел из палатки на свежий воздух. Ночь была очень темная, тучи закрыли все небо. «Видимо, скоро будет дождь». Костры кое-где уже потухли, где-то остались только угли, где-то догорали. Все спали — неделя тяжелого пути и лишений, как-никак, давала знать свое.

Асмунд решил прогуляться. Он одел охотничий непромокаемый плащ с капюшоном, взял лук, нож и дубинку — на всякий случай — и тихонько пошел к стене вагенбурга.

«Странно, а где же часовые?» — встревожено подумал юноша. «Что-то не вижу обхода». Он подошел к ближайшей повозке и увидел торчащие из-под неё ноги незадачливого сторожа — из-под повозки раздавался громкий храп.

Асмунд тяжело вздохнул и решил пока что покараулить вместо бедолаги, тем более, что ему было не привыкать — отец часто в детстве его брал на ночные прогулки.

Ночь была темная и тихая. Странно — даже птиц и тех не было слышно — тихо, как на кладбище! Асмунд зябко поежился и посмотрел в сторону покинутых многоэтажек. Черные провалы окон словно пустые глазницы на черепе мертвеца, кое-где колышутся занавески, где-то одиноко хлопает незакрытая оконная рама…

Вдруг Асмунд ощутил, как постепенно наливаются тяжестью и его веки, как слабеют и дрожат ноги. Вот бы присесть, хоть на чуть-чуть на самый краешек повозки, посидеть немножко, отдохнуть…  Асмунд протяжно зевнул. И, сам не заметив того, упал на землю, как мешок с овощами, закатился под телегу и заснул, как и его предшественник на посту.

2.

Пронзительный визг пробудил бы даже и покойника в могиле! Визги десятков женщин, плач детей, крики мужчин, рев и храп напуганных животных…

Асмунд хотел вскочить на ноги, но тут же больно ударился головой о днище телеги. От боли он едва не вскрикнул — даже в глазах зарябило, поплыли оранжевые круги! Но именно это его и спасло…