Ртуть

Придворный до мозга костей, он не мог хитрить с такими, как Эдмунд Поллинг. В обществе подобных людей он чувствовал, что его отбросило на четыре десятилетия назад, когда обычные разумные англичане сплошь и рядом высказывали вслух многими признаваемую, но прежде непроизносимую мысль, что монархия – дрянь. То, что с тех пор произошла Реставрация и сейчас Европой правят великие короли, не имело никакого значения. Так или иначе, Даниель чувствовал себя с этими людьми легко и свободно – обстоятельство несколько тревожное, учитывая, что он был ближайшим советником Якова II. Он так же не мог защищать нынешнего короля, да и любого другого, перед Эдмундом Поллингом, как на собрании Королевского общества встать и объявить, что Солнце вращается вокруг Земли.

Эдмунд Поллинг кивнул:

– Понимаешь, некоторые говорят, что безумие. Из-за сифилиса.

– Неправда.

– Удивительно, поскольку все

убеждены, что он болен сифилисом.

– Болен. Однако, неплохо зная его величество, я как секретарь Королевского общества полагаю, что когда он… э…

– Откалывает чудовищную глупость.

– Как сказали бы некоторые, мистер Поллинг, да.

– Например, выпускает нас из тюрьмы в надежде, что мы не сочтём это циничной уловкой и поверим, будто он и впрямь стоит за свободу совести!

– Воздерживаясь от какой-либо позиции по отношению к последним вашим словам, мистер Поллинг, всё же полагаю, что ответ на поставленный вами вопрос следует искать в глупости. Учтите, я не исключаю и приступов сифилитического безумия…

– Так в чём разница? И есть ли она?

– Вот это, – Даниель указал на ипсвичскую тюрьму, – глупость. Приступы сифилитического безумия, напротив, выразятся в жестоком произволе, повальных арестах и массовых казнях…

Мистер Поллинг покачал головой и повернулся к воде.

– Однажды солнце, воссияв над морем, рассеет туман глупости и тень сифилитического безумия.

– Очень поэтично, мистер Поллинг. Однако я знаком с герцогом Монмутским, делил комнату с герцогом Монмутским, бывал облёван герцогом Монмутским, и смею вас заверить: герцог Монмутский не Карл Второй! И уж тем паче не Оливер Кромвель!

Мистер Поллинг закатил глаза.

– Что ж, если Монмут потерпит неудачу, я первым же кораблём отплыву в Массачусетс.

Проведите прямую, затем ещё одну, пересекающуюся, и вращайте первую вокруг второй – получите конус. Проденьте его сквозь плоскость (рис. 1) и отметьте все общие точки плоскости и конуса. Чаще всего получится эллипс (рис. 2), но если склон конуса параллелен плоскости, то выйдет парабола (рис. 3), если же плоскости параллельна его ось – то кривая из двух частей, называемая гиперболой (рис. 4).

Во всех этих кривых – эллипсе, параболе и гиперболе – интересно то, что их порождает нечто прямое – две линии и плоскость. В гиперболе интересно то, что посередине она круто изгибается, а на удалении ветви её приближаются к прямым.

Греки, например Евклид, проделали всё сказанное давным-давно и открыли разные более или менее интересные свойства конических сечений (как называется данное семейство кривых), а также других геометрических фигур – окружностей, треугольников и прочего. Всякое утверждение Евклида и др. касательно геометрии поддержано цепочкой логических рассуждений, восходящей к одной или нескольким аксиомам – самоочевидным истинам вроде того, что кратчайшее расстояние между точками есть прямая. Истины геометрии – всеобщие истины. Человеческий мозг в силах вообразить Вселенную, в которой Даниель звался бы Дэвидом или Ипсвич стоял бы на другом берегу Оруэлла, однако геометрия и арифметика непременно верны – ни в одной мыслимой вселенной 2 + 3 не равно 2 + 2.

Время от времени обнаруживается соответствие между чем-то в реальном мире и математическими абстракциями. Например, траектория Даниеля от Лондона до Ипсвича была почти прямолинейной, однако после того как всех диссентеров выпустили из тюрьмы, он круто поменял направление и утром следующего дня на взятой внаём лошади отправился в Кембридж по плавно спрямляющейся дуге. Другими словами, на пути через Эссекс, Сассекс и Кембриджшир он описал что-то вроде гиперболы.

Однако он двигался по ней не потому, что это гипербола (как и она стала гиперболой не оттого, что он по ней двигался). Просто этой дорогой всегда ездили купцы, направляющиеся из Ипсвича с фургонами импортного или контрабандного товара. Он мог бы ехать зигзагом. То, что его путь на карте Англии напоминает гиперболу, – случайная истина. Она ничего не значит.