Рубин Великого Ламы

– Я, конечно, не удивлен, что столь незначительный инцидент прошел для вас незамеченным, – не без досады сказал Оливье, который прекрасно помнил высокомерный вид, с каким дама приняла его помощь. – Это было на Бонд-стрит, перед магазином Купера, вы уронили маленький футляр…

– Как же! Я прекрасно помню нашу встречу! – воскликнула дама, восхищенная тем, что между ней и французом уже существует какая-то связь. – Так это были вы? Какое совпадение! Этель, моя милая, вы ведь также помните… А я о вас думала! Вероятно, это был именно тот день, когда вы предложили Куперу чудные драгоценности, о которых все говорят?

– Действительно так!

– А знаете, ведь это был исторический день! И мне кажется, что я приняла в нем прямое участие. Особенно будет удивлен Рютвен, узнав это!

Первые звуки вальса прервали ее излияния. Оливье Дерош пригласил на танец свою даму. Конечно, была большая разница между восторженной речью одной и ледяной сдержанностью другой. Неудивительно, что, обменявшись с мисс Дункан несколькими банальными фразами, молодой француз заметил на ее лице скучающее выражение. Застенчивый человек мог бы растеряться, но Оливье Дерош был не из трусливых: великий волшебник – успех – развил в нем немалую самоуверенность, которая и служила основанием для новых успехов.

Не обращая внимания на поведение мисс Дункан, он дал полную свободу своему обаянию. Он был остроумен, а веселость – заразительна, так что не прошло и десяти минут, как Этель совершенно забыла, что свет может ее осудить, что есть злобные завистники, которые не преминут оскорбить ее достоинство. Она с восторгом танцевала, болтала, готова была бесконечно шалить и дурачиться с таким милым партнером и собеседником. И когда Оливье, провожая ее обратно, пожелал снова записаться в ее книжку на танец, она тотчас согласилась. И только торжествующий взгляд леди Дункан вернул ее к действительности.

«Боже мой! – подумала девушка с ужасом. – Что я наделала?! Разве не достаточно было просто казаться вежливой, как я обещала? Разве можно было поддаваться его обаянию? Верно, он подумает теперь, что я хочу поймать его на удочку! Я, которая осуждала Мюриэль и других!.. О, лучше мне провалиться сквозь землю!»

И когда чуть позже Дерош повел ее на кадриль, вместо искренней улыбки, которая его очаровала, он увидел окаменевшее лицо. Все его усилия вернуться к прежним разговорам были бесполезны.

«Ах вот как! – с удивлением подумал он. – Но, как бы то ни было, нужно поддержать знакомство с мисс Дункан. Хоть это не просто. А жаль! Она умеет быть невероятно милой и очаровательной, когда захочет!»

И, не в состоянии объяснить себе капризов прекрасной Этель, он решил в этот вечер больше не приглашать ее на танец.

V

Статья в газете «Таймс»

Два месяца спустя лондонские газеты сообщили о чудесном опыте, показанном в Питни и проходившем в присутствии высокопоставленных особ. Зрители эти были приглашены, чтобы увидеть нечто новое и необычное. Вот что говорилось в газете «Таймс»:

«Вчера, в четыре часа пополудни, в Питни, в мастерских господина Стальброда, был произведен опыт, который навсегда войдет в историю. Зрителей собралось не много: несколько дам, два или три члена парламента и человек двенадцать представителей печати. Они должны были увидеть опыт с воздухоплавательным снарядом, изобретенным мистером Оливье Дерошем и построенным по его чертежу.

Среди наших читателей вряд ли найдется хоть один, кто бы не слышал имени молодого француза. Он получил известность благодаря знаменитому камню, который продал синдикату ювелиров и который с тех пор получил название «Рубин великого ламы». После того как синдикат уплатил Дерошу стоимость рубина, едва ли есть люди, которые не строили бы предположений, как молодой человек собирается истратить эти деньги. Однако Оливье Дерош удивил всех, избрав путь самый благородный и неожиданный. Он поставил перед собой задачу изобрести летательную машину.

Дерош надеется осуществить проект своими собственными силами, не опасаясь недостатка в средствах! Какое счастье для изобретателя!

Летательная машина мистера Оливье Дероша называется аэроплан. Это вовсе не аэростат; он не имеет ничего общего с воздушным шаром и, кроме того, управляется воздухом, в котором движется. Как и многие из его предшественников, Оливье Дерош признает, что изобретение аэростата ни на шаг не приблизило человечество к разрешению проблемы воздухоплавания. Он решает ее совсем другим путем. Вместо того чтобы запустить в воздух тело, которое легче воздуха, отчего оно становится игрушкой для ветра, он взял за образец птицу и в основу своего изобретения положил быстроту движения, а не легкость как единственное средство противодействовать собственной тяжести.