Рубиновое наследство

– Не могу понять, это предложение или отказ? – Человек разговаривал исключительно на английском со специфическим акцентом, который я определила как австралийский – уж очень он любил сокращать слова.

– Второе. У моей подруги намечена официальная помолвка тридцать первого, и она бы не хотела распространения инсинуаций. В конце концов, мы же на выставке, посвященной свадебным церемониям.

– Я здесь только из-за драгоценностей. У меня внушительная коллекция. Хотите взглянуть?

– Я буду подружкой невесты. Не думаю, что у меня хватит свободного времени.

Мужчина театрально вздохнул и выпил залпом стакан мутной зеленой жидкости, при этом даже не поморщившись. Ладно, теперь я его боюсь.

На запонках сверкнули алые камни. Рубины, очень похожие на злосчастные фамильные украшения семьи Максимовых.

– Вы тоже рассчитывали приобрести комплект с «сердечной» огранкой?

Собеседника исказила кривая улыбка.

– Теперь все о нем болтают, как будто это самый дорогой лот. Чтобы вы знали, я человек несуеверный, мне плевать, во что там другие верят. Просто я люблю собирать вещи с историей, понимаете, о чем я? У меня отдельная комната занята исключительно якобы проклятыми вещами. Хотя какая уже разница, из-за этой глупой девочки, Исаевой, не факт, что лот вообще окажется в продаже в ближайший десяток лет.

Пока я кивала с заинтересованным видом, краем глаза уловила одинокую Марину, периодически кидающую мне пронзительные взгляды.

– Мне пора. Подруга ждет. – Я сразу же вскочила из-за стола, не дав новому знакомому времени возразить.

– Аукцион начнется через пятнадцать минут. Пойдем пока припудрим носики. – После этих слов девушка без труда утащила меня в ванную комнату. Кое-кто сильнее, чем кажется.

– Ты чего?

– Если переждем начало мероприятия в немноголюдном месте, нам проще будет осуществить план.

– Тоже правда, просто я не ожидала от тебя такого рвения.

Только сейчас я заметила, как часто вздымается ее грудь и какой мелкой дрожью исходятся пальцы.

– Почему ты не сказала, что у тебя бывают приступы паники? Как ты вообще умудрялась работать на Лизавету в таком состоянии?

Моя напарница ничего не ответила, только обвила себя руками как можно крепче. Пришлось вылить из мыльницы содержимое и наполнить ее ледяной водой. Если будут спрашивать, я не хотела делать то, что произойдет дальше. Все просто: наклонила голову Марины к раковине и опрокинула ледяной «душ» ей на затылок и шею. Истязаемая, к моему удивлению, только тихо пискнула.

– За что?

– Холодная вода помогает «перезагрузить» мозг. А главное, цени: макияж в целости и сохранности.

– Ты могла на меня просто побрызгать!

– Я действовала наверняка.

– Девочки, у вас все в порядке? – Случайной свидетельницей происходящего стала пожилая дама, на чьем лице отразилось искреннее беспокойство.

– Да-да, не переживайте. Моей подруге стало плохо из-за количества запахов. Мы ненадолго здесь задержимся.

Женщина ушла, причитая что-то про толпу народа и отсутствие нормальной вентиляции в такой духоте.

– Ты даже не представляешь, сколько раз мне приходилось убегать проплакаться в ванную во время миссий. Да и в обычной жизни тоже. Но я не могла оставить тебя одну. Мы с Лизаветой эту кашу заварили, не оставлять же тебя одну ее расхлебывать. – Девушка только пожала плечами. Кроме покрасневшего лица, ничто не говорило о том, как плохо ей было всего пару минут назад.

– Ты бы нервы полечила, когда это все закончится. Я не шучу, слабое сердце хуже шальной пули. И подруг найди получше. А то ваши с Лизой общие проблемы почему-то только ты решаешь.

– Мы здесь ради лекций о моей жизни?

Посреди разговора раздался третий звонок. Здесь свое понимание начала представления. Марина не стала медлить. В ее широкой сумочке помещалось несколько бутылочек с густой красной жидкостью. В моей – необходимые для выполнения задания инструменты.

– Погоди, у меня еще есть. – В подол платья было вшито вдвое больше пузырьков, чем мы планировали принести. – Чтобы наверняка.

– Люблю инициативных людей.

Пока я ковырялась в трубопроводе, а Марина стояла на стреме, она шепнула мне сквозь стену:

– Знаешь, мне все-таки жаль некоторых из этих людей.

– Ты про такую старушку? Напоминаю, что она такая же скупщица контрабанды, как и все остальные. И они переделали часть музея под гигантский бар с магазином.

– Ты права. Пошли скорее, пока в свою ловушку не попали.

В коридорах было пусто. Нас сопровождал только стук собственных туфель. Каблуки придавали Марине необычайной грации. Ее осанка впервые за дни нашего общения стала прямой, а плечи выровнялись. Благодаря этому я, к собственному удивлению, больше не чувствовала себя равной по комплекции, если даже не более крупной, как это обычно бывает с моими спутниками.

– Из тебя бы вышла отличная модель.

Девушка тут же поморщилась, очевидно, представив себя дефилирующей по подиуму:

– Это было бы ночным кошмаром.

– Прошу прощения? Могу я узнать, куда вы направляетесь?

За нашими спинами вырос сотрудник с приклеенной к лицу дежурной улыбкой. В его руках было несколько чехлов для одежды, с которыми он, судя по всему, направлялся к машине покупателя.