Рубиновый лес. Дилогия

Только-только взобравшись на первую ступеньку шаткой лестницы, ведущей на крышу, я неохотно остановилась и поморщилась от досады. Хотя здесь не было неожиданностей: во сколько бы медвежьих шкур ярлы ни нарядились, сколько бы кабаньих рогов на пояс ни нацепили и сколько бы волчьих зубов ни носили амулетами на шее, с крысами у них всё равно было гораздо больше общего.

– Ярл Клемент просил передать, что ни в коем случае не отказывается ни от гейса, ни от долга своей службы, – пролепетала Матти вдогонку, заметив, как я притихла, так и не повернувшись к ней лицом. – Он и ярл Тиви вернутся по первой же ратной стреле[30], а пока будут заниматься подготовкой дружин и запасами на зиму. Если война затянется, провизии может не хватить.

– Провизия… Зима… Хм. Звучит разумно. Они оба в своём праве, – произнесла я наконец, когда хорошенько всё обдумала. – Пусть идут.

– Драгоценная госпожа, у ярла Тиви полно связей с наёмниками в большинстве туатов Круга, а с Клементом в Столицу прибыло порядка пятидесяти человек. Я мог бы… – начал Мидир осторожно, но я только покачала головой.

– Я сама сказала «кто хочет уйти, пусть уйдёт». Таков завет сейма, а выпускать ратную стрелу ещё слишком рано, ты сам дал мне это понять. Да и что нам от пятидесяти человек и наёмников с топорами? Сейчас ярлы будут куда полезнее на своих местах. Главное, пошли с ними под предлогом нашей заботы кого-то из хускарлов, кому доверяешь. Отныне глаз со всех ярлов не спускать! Даже с самых сладкоречивых и верных.

– Кстати, о верных и сладкоречивых… А как быть с Ясу и Дайре? – поинтересовалась Матти робко, и я удивлённо обернулась.

– Они что, всё ещё здесь?

– Здесь. И оба изъявили желание присоединиться к подавлению восстания. Их люди уже у крепостных стен, готовы выдвигаться вместе с королевскими хирдами по первому слову драгоценной госпожи.

Я даже спустилась с лестницы, чтобы не упасть от удивления. Если мотивация Дайре была мне известна – он хочет удержать Круг единым не ради меня, но ради драконов, – как насчёт Ясу? Отцу не удалось сплотить туаты за тридцать лет, но получилось привить чувство преданности аманату за каких-то пять или семь, что она здесь прожила? Верилось так же слабо, как и в то, что Керидвен не был заодно с заговорщиками. А после того, сколько раз мне вонзали в спину нож, я более не готова повернуться ею даже к собственному отражению в зеркале.

«Может, Ясу и не предатель, но она всё ещё вассал», – напомнила я себе. Вассалам всегда что-то нужно от их господ; что-то настолько ценное, ради чего она готова пасть ниц перед дочерью своего тюремщика и укротителя. Впрочем, тут стоило отдать Ясу должное: если я права, то, по крайней мере, она пыталась добиться желаемого службой, а не участвуя в восстании. Лишь поэтому, смягчившись, я решила:

– Приведи их обоих сюда, на крышу башни. И скажи Дайре, чтобы захватил с собой своё особое снадобье. Так, на всякий случай.

– Ты хочешь… – начала Маттиола, и лицо её вытянулось на пару с Мидиром, когда я невозмутимо улыбнулась.

– Не бойся, ничего страшного с ними не случится. Мне и впрямь не помешает помощь. Посмотрим, смогут ли они оказать её не только на словах.

– Слушаюсь, госпожа, – кивнула Матти. – А распоряжения для королевского сейдмана будут?

Я решила не акцентировать внимание на том, что отныне Матти называет Ллеу не иначе как «королевский сейдман» – и более никогда «брат».

– Пока нет. Туат Дейрдре – туат вёльв, но мы ещё успеем призвать их и проклясть народы Фергуса с Немайном. Пока пусть Ллеу продолжает заниматься тем, о чём мы с ним договаривались. И, Маттиола, ещё кое-что…

– Да?

– После того как выполнишь просьбу, иди и поспи. Сейм окончен, ты заслужила отдых. Совсем скоро твой трезвый ум понадобится снова – приведи его в порядок.

Маттиола шумно выдохнула и поклонилась в знак согласия, что было совсем не похоже на неё – до чего же, видимо, измоталась, раз даже храбриться не стала! За те полдня, что мы не виделись, она будто ещё больше отощала: тени под глазами углубились, а по нездоровому серому цвету её лица можно было решить, что Матти подхватила паучью лихорадку. Её пошатывало, даже когда она просто стояла на одном месте. Да и платье её тоже заметно поистрепалось за вечер: кружевные типпеты на рукавах потемнели, а на летящем подоле разошёлся шов – очевидно, кто-то из гостей в суматохе наступил на него. На фоне мятых тканей сапфировый медальон на толстой золотой цепочке, привезённый Сильтаном и ныне болтающийся у Матти на шее, бросался в глаза ещё сильнее.

– Слушаюсь, госпожа, – повторила Матти скороговоркой, стоило ей заметить, куда я смотрю. Густо покраснев, она подхватила полы платья и бросилась прочь, будто и вправду верила, что таким образом спасётся от моих расспросов, к которым я обязательно вернусь позже.