Рубиновый лес. Дилогия

Каменные стены башни удерживали летом холод так же хорошо, как зимой тепло, поэтому, выйдя на крышу, я едва не задохнулась от жара. Мало того что в этом году месяц благозвучия не щадил Круг, так ещё и три дракона спорили о чём-то на самом краю мерлона до того бурно, что едва не разжигали на нём костёр от летящих с дыханием искр.

– И думать не смей, что слова «мама сказала» не дадут мне откусить тебе башку!

– Ох, эти младшие братья… Любите же вы драматизировать! Я вовсе не хотел тебя обидеть, ма’рьят.

Если Солярис кричал и скалил острые, как шило, зубы, значит, он крайне близок к тому, чтобы вот-вот пустить их в ход. Но даже тогда Сильтан не изменял себе: улыбался обманчиво ласково и слегка щурился, из-за чего начинал выглядеть ещё проказливее. И как доверять человеку с таким лицом?

Его золотистые ресницы трепетали на влажном ветру, как и мерцающие волосы, похожие на шёлк. Серьга цеплялась за них и мелодично позвякивала, словно колокольчик, встречаясь с украшениями на шее и россыпью драгоценных камней, пришитых к плечам полупрозрачной рубашки. Из-за них Сильтан буквально сиял на солнце, и мне пришлось приставить ладонь ко лбу козырьком, чтобы рассмотреть самого Соляриса и Мелихор, держащуюся позади.

Последняя возражала братьям вяло, почти не вмешивалась, одетая в один из моих хангероков, который я с трудом убедила её не разрезать на груди и не укорачивать, как то делали в Сердце. С раздвоенным языком, смешно торчащим между красных губ, она нервно наглаживала свои длинные пепельные косы, заплетённые небрежно, впопыхах. Мелихор всегда было тяжело совладать с собственным возбуждением, потому она и старалась держаться от ссор подальше – хотя бы физически, шагов этак на десять в стороне.

– Уйми свой хвост! – рыкнул Солярис, перехватив его за кончик, когда тот отрос и выскользнул из-под хангерока Мелихор под её неловкое «Ой». – Вот поэтому я и против! И без вас проблем не оберёшься.

– Единственная проблема здесь – ты и твоё высокомерие, ма’рьят, – оборвал его Сильтан. – Вместо того чтобы спорить, спроси у своей госпожи, что лучше на поле боя – один дракон или три?

– Конечно, три дракона, – согласился Солярис с нажимом в голосе. – Но никак не один дракон и две бестолочи!

Сильтан улыбнулся так широко, словно услыхал комплимент, и указал в мою сторону широким жестом. Однако Солярис повернулся не сразу: отпустив хвост Мелихор, сначала он сделал несколько глубоких вздохов, поправил взъерошенную ветром причёску и приосанился. То, что частые визиты брата с сестрой приносят ему не больше удовольствия, чем жужжание мух, вовсе не было для меня открытием. Именно потому я и селила Сильтана с Мелихор на противоположной стороне замка – так они с Солом могли неделями жить под одной крышей и даже не подозревать об этом. Я и не помнила, когда видела их всех вместе в последний раз. Потому это собрание на крыше и застало меня врасплох, особенно когда Мелихор вдруг выкрикнула, подскочив ко мне:

– Выбирай, на ком полетишь!

– О чём ты?

– Мы с Сильтаном решили составить тебе и Солу компанию. Ты же не против? – Мелихор сцепила когтистые пальцы на груди и затараторила так быстро, что половина её слов превратилась в неразборчивое шипение, а раздвоенный язык удлинился и чуть не завязался узлом: – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Я так хочу полетать с вами двумя по Кругу! Это моя мир’атечь, энарьят. Моя мечта! Ну пожалуйста, Руби!

Я вопросительно уставилась на Соляриса, но тот лишь яростно затряс головой. Мы договаривались отправиться к разграбленным постам на рассвете, и именно в том, чтобы я прибыла туда на драконе, и заключался весь смысл моего похода. Только так можно было напомнить и врагам, и союзникам, что, навлекая на себя гнев туата Дейрдре, они навлекают на себя и гнев небес. Из-за этого я и не могла отказаться от предложения Мелихор. Даже более того – я не хотела

отказываться.

– У тебя совсем гордости нет, сестрица, – пожурил ту Сильтан, когда она продолжила скакать вокруг меня на цыпочках и распевать непонятные мольбы на драконьем языке. – Госпожа ведь мудра не по годам и прекрасно знает, что даже зайцы роют из норы несколько ходов. Так с чего бы ей запрещать нам делать то, что другие готовы выпрашивать у нас стоя на коленях?

Сильтан всегда льстил и оскорблял одновременно, поэтому его собеседник сам был волен выбирать, остаться ему польщённым или оскорблённым соответственно. Решив предпочесть сегодня первое, я сказала с улыбкой, изобразив ненавязчивый поклон:

– Кто я такая, чтобы что-то вам запрещать. Я могу лишь попросить, и я прошу: не надо. Это не ваша битва.

– Почему не наша?! – взбеленилась Мелихор, и хвост её снова лихорадочно заметался по воздуху, едва не отхлестав Соляриса по щекам. – Ты вхожа в наше гнездо! Ты ширен Соляриса! Нападение на тебя то же самое, что нападение на него.

– Пойми… Если люди увидят, как несколько драконов выступают на стороне Дейрдре против других туатов, то решат, будто мы с драконами официально заключили мир. Старшие потом непременно спросят с вас за это.