Рубиновый лес. Дилогия

– Очень зря. Король Оникс уже просил нас о помощ-ши раньш-ше, – сказала она то, что я и так ожидала услышать. – И чем это обернулось? Молочный Мор, гонения, охота… Даже в лучш-шие времена мы оставались для людей дикими животными, хоть и жили среди них годами. Нас отлавливали, разделывали по частям и продавали на чёрном рынке. Люди никогда не воспринимали нас как равных – сначала мы для вас оружие, а потом добыча. Зачем нам начинать этот цикл заново? Потому что люди богато украш-шенный стул поделить не могут?

– Ха-ха! Точно сказала.

– Именно-именно! Иваанар!

Прежде мне казалось, что нужно заручиться поддержкой если не всех драконов, то хотя бы половины из них… Однако теперь, глядя на всеобщие волнения, в которые даже Шэрай не решался вмешиваться, я прозрела. Нет, поддержки половины мне мало. Если я хочу не просто выиграть войну, а навсегда покончить с ней во всех её формах и проявлениях, мне нужны они все. Мне нужно доверие. Мне нужна жертва.

Откуда-то сквозь рокот до меня неожиданно долетело:

– А мне нравится королева людей… У неё такая рука смешная, похожа на куриное крылышко!

Я откашлялась, невольно прижав костяную руку к подолу юбки, и произнесла громко, чтобы заставить всех драконов притихнуть хотя бы на несколько минут:

– Союз, который вы заключили с моим отцом, не мог принести вам ничего, кроме новых разочарований в людях, потому что на самом деле моему отцу было плевать на драконов. Он предложил вам мир, но не предложил условий для его обеспечения. Он даже не собирался делать вас частью нашего мира. Чтобы вы могли жить вольно и процветать и чтобы люди вас приняли, а два народа наконец-то объединились, нужно гораздо больше, чем просто слова и дома по соседству. Нужно что-то общее. Что-то… постоянное.

Я оглянулась на Соляриса, инстинктивно ища подспорье, и одного его кивка, хладнокровного и сосредоточенного, хватило, чтобы сердце перестало так сильно биться о рёбра. Он ничего не ведал о моих планах, но верил в них беспрекословно – пожалуй, даже больше, чем я сама, и уж точно больше, чем Мидир, Гвидион и Ллеу, беспокойно переступающие с ноги на ногу. Никому из них я так и не сообщила о своём решении.

Я собиралась разломить Круг.

И собрать его заново.

– После моей победы в войне, независимо от того, поможете вы мне одержать её или нет, туаты Керидвен, Фергус и Немайн до скончания веков отойдут во владение драконам, – объявила я.

Воцарилась гробовая тишина, но всего на миг. Затем она лопнула, как мыльный пузырь, и драконы повскакивали со своих мест, опрокидывая скамьи и посуду, перекрикиваясь на своём языке, смысл чего доносился до меня лишь обрывками. «Мы что, похожи на идиотов?», «Она лжёт», «Как королева представляет себе это?», «Что, если она не шутит?». Кто-то начал истерично смеяться, кто-то выругался, обвиняя меня в лицемерии и хитрости, а кто-то радостно захлопал в ладоши, тут же принявшись подбивать остальных согласиться с предложением. Так мне наконец-то стало видно, кто из них Старший, а кто всего лишь хён или верный спутник: только Старшие ни с кем не переглядывались, а смотрели строго перед собой не моргая, и лица их казались неживыми, словно покрытые каменной скорлупой. Сол рассказывал, что пятеро из Старших всегда должны находиться на грани окаменения: только будучи лишённым всех эмоций, ты можешь смотреть на мир и его события непредвзято. А вот двоих в Старшие всегда выбирали помоложе да пободрее, дабы всё-таки не забывать о зове сердца. Одним из этих двоих и был Борей, а второй оказалась та самая зеленовласая драконица с раздвоенным хвостом и шипящим акцентом, которая тотчас же воскликнула:

– Как вы представляете себе это?!

– Будучи Хозяйкой Круга, я продолжу являться их королевой, однако больше не будет наместников-людей – наместниками станут драконы, – принялась методично объяснять я, сцепив пальцы замком на животе, чтобы перестать нервно заламывать их. – Вы сможете сами выбрать того сородича, который займёт место ярла, будь этот сородич Старшим или юным, мужчиной или женщиной. Поселившись на земле Круга, вы будете обязаны соблюдать всеобщие законы, но на местах сможете вводить собственные, если те не противоречат им.

– И вы не боитесь ещ-ще одной войны, что последует за этим? Остальные ярлы не поддержат вас, что уж говорить о простом люде…

– Ага, так люди нас и приняли! – выкрикнул кто-то следом.

– Да они даже видеть нас не захотят, не то что слушаться! – поддержал другой.

Я тяжело вздохнула и, превозмогая начинающуюся головную боль, решила сосредоточить своё внимание на Старших. Пока только выбор Борея был очевиден: запрокинув назад голову, он лениво выдыхал в воздух струйку янтарного дыма и совсем не слушал Вельгара, возвышающегося у него за спиной между столами. Тот что-то шептал отцу на ухо, всё такой же широкоплечий и крепкий, с квадратным подбородком и высокими скулами, о которые можно порезать палец, но с совершенно потерянным выражением на лице.