Рубиновый лес. Дилогия

В последний раз я видела проклятый ошейник в тот день, когда умер мой отец. Ллеу, выковав новые при помощи сейда, заковал в них Сола на пару с Сильтаном, а затем сам же их и снял. Спустя несколько дней эти ошейники канули в небытие, уничтоженные по моему приказу у меня же и на глазах. Потому я никак не ожидала увидеть в руках Сола ещё один обруч, такой тесный, что в нём было почти невозможно дышать, и напрочь лишённый блеска, словно серебро слишком долго пролежало в шкатулке и окислилось. Я даже не заметила, как Солярис вынул его из-под пояса рубахи, и потому не успела помешать ему застегнуть этот обруч у себя на шее одним быстрым, стремительным движением.

Щёлк!

В тот момент я окончательно перестала слышать Медовый зал. Что бы драконы ни думали обо мне, что бы ни говорили и ни делали, это больше не имело значения. Я могла лишь судорожно крутить головой, ища ключ от ненавистных оков, чтобы успеть снять их до того, как чёрное серебро сделает шрам ещё глубже, шире и темнее.

– Ты с ума сошёл?! Сними сейчас же! – взмолилась я, хватаясь пальцами за серебряный обруч, впившийся в шею Сола и заставивший кожу под ним шипеть, покрываться новыми влажными ранами. – Сними, во имя Совиного Принца, Солярис! Ты никогда больше не должен носить его. Никогда! Тем более ради меня!

Он смотрел на меня внимательно, со смесью снисхождения и любопытства, а затем поднял к моему лицу раскрытую ладонь, на которой лежал витой ключ. Пальцы предательски дрожали, но с третьей попытки мне удалось нащупать им скважину у Сола под волосами. Замок щёлкнул снова, и я тут же сорвала ошейник и отшвырнула тот в сторону, как можно дальше и от нас, и от всех остальных драконов, дабы он затерялся где-то под винными бочками и остался там навсегда.

– Сколько раз ты ударился головой, пока летел сюда?! – закричала я.

– Что теперь скажете, Вие Тиссолин Акивилла? – улыбнулся Сол. Обращался он к драконам, но по-прежнему смотрел на меня. – Вот почему королева Рубин – моя королева.

Я повернулась к залу, недоумевая, и обнаружила, что все присутствующие немо наблюдают за нами двумя. На чьём-то лице по-прежнему было написано недоверие, на чьем-то – удивление, граничащее с восторгом, а на чьём-то, включая ту самую двухвостую Акивиллу, – облегчение и такая же улыбка, как на разжавшихся губах Соляриса. Ярче всех, однако, улыбался Сильтан, сидящий на самом далёком краю стола и кивающий головой чему-то, что я не понимала.

Борей резко поднялся с места, бросил свою курительную трубку на стол и молча направился прочь. Никто не последовал за ним, даже Вельгар, который смотрел куда-то левее платформы, где Маттиола рыскала под винными бочками рукой, ища брошенный ошейник. Когда глаза их встретились, рот Вельгара приоткрылся, но сам он остался недвижим. Матти же резко побелела, закрыла ладонью лицо и бросилась обратно в бадстову для слуг, откуда выносили свежие закуски. Кажется, Вельгар последовал за ней – я потеряла его из виду за спинами драконов, которые вдруг поднялись со своих мест.

– Драгоценная госпожа, Старшие приняли решение, – объявил Шэрай спустя минуту после того, как внимательно выслушал целый зал, гудящий на своём языке. – Пятеро из семи Старших желают жить вместе с людьми, а значит, того желает весь наш род. Отныне Фергус, Немайн и Керидвен – земли драконов, и драконы не позволят врагам отнять у них дом. Таков уговор. Таков новый гейс королевы Дейрдре!

Барды, ждущие своего часа на дальнем конце платформы, заиграли на лютнях и тальхарпе раньше, чем я успела ответить Шэраю или хотя бы осознать услышанное. Всё случилось так быстро, что напоминало сон. На переговорах люди всегда внемлют логике, выгоде и обещаниям – и я в своих речах тоже обращалась к первому, второму и третьему. В итоге я совсем позабыла, что драконы – не люди. Они внемлют чувствам, единству и интуиции. Поэтому мне оставалось только принять произошедшее как должное и смотреть на вдруг развеселившихся драконов, засмеявшихся и набросившихся на еду и кувшины с вином.

– Как ты это сделал, Солярис? – спросила я только.

– Это не я сделал, а мы, – поправил он, и я почувствовала нежное прикосновение острых когтей к своей дрожащей ладони. – Мы только что положили конец старой войне. И скоро положим конец ещё одной.

12

Высшее проявление