Руконог

По вечерам горят огни на баке;А днем мы ждем таинственных вестей;Хотим понять сплетений тайных знакиНа небе распластавшихся снастей.Качается корабль острогрудый,Подъемля в небо четкий знак креста.И смотрим пристально, и ждем мы чуда;Вода внизу прозрачна и чиста.О, вестник стран иных и чуждой тайны,Питомец бурь, соратник волн в морях, —Мы верим, — знаки в небе не случайныИ не случайно пламенна заря.Так близится минута расставанья —Тебя зовет нам чуждый небосклонВ страну, где чтут слова иных преданийИ властвует неведомый закон.

Быть может, мы, кто рвется в дали, к небу,Кто связан тяжким, длительным путем,Свершим когда-нибудь живущим требу,К земле стальные тучи наметем.Быть может, мы, распятые во имяНеведомых богов, увидим вновь,Как пламенем просторы нив палимыИ как заря точит святую кровь.Так говорят снастей сплетенных знакиИ алого заката полоса…По вечерам горят огни на баке,И слышатся людские голоса.

«Исчезла горизонта полоса…»

Исчезла горизонта полоса;Казались продолженьем неба, — воды;На кораблях упали паруса;Застыло время; так катились годы.

Смотреть, смотреть, как нежно тает мгла,Как над водой несутся низко птицы,Как взвилась мачты тонкая игла,Как паруса на ней устали биться,Как дальний берег полосой повисМеж небом и бесцветною водою;Сейчас он сразу оборвется внизИль унесется облачной грядою.

«В небе угольно-багровом…»

В небе угольно-багровомСолнце точит кровь мою.Я уже не запоюПесен о свиданьи новом.Нет возврата, нет возврата;Мы на кладбище чудес;Видишь, — омывает лес

Свой простор в реке заката.Видны резко начертаньяДаже на твоем челе:Все мы на одной земле,Всем пророчило сказанье.Вынимай же нож точеный,Жертвенную кровь пролей,Кровь из облачных углей, —Вольный, вольный, обреченный.Будь могучим, будь бессильным,Кровь твоя зальет закат,И венец земной, мой брат,Заменит венцом могильным.

Рюрик Ивнев

«Ненависть — это не слово, а сахар…»

Ненависть — это не слово, а сахар,Горечь, мука — это шутка ребенка,

Я брожу но улицам, как свахаИ смеюсь нарочно звонко.А в душе и в воздухе синемТак обидно и невероятно больно.Ах, когда мы занозы вынемИз тела безвольного.Ударить себя! Не поможет,А других ударить — жалко,И пойдешь к трехрублевой гадалке,Посмотреть, как карты она разложит, —И  будет все так трафаретно:Король, дама, девятка, двойка,Неприятность, заботы (два валета);И хочется, чтобы выскочила из колодыКакая-нибудь новая масть,И чтобы какой нибудь зверь, вышедший из моды,Открыл бы свою старомодную пасть.

«Точно из развратного дома вырвавшаяся служительница…»