Рукописи горят или садись и пиши

Д. К. Жизненный опыт (не только приобретённый, но и подсмотренный) – описываю, использую, бывает. Набившее оскомину: «Пиши о том, что знаешь». Писатели, как сороки, тащат в свои тексты всё «блестящее». Но со временем приходит понимание, что не каждая «блёсточка» будет интересна читателю. Когда-то очень давно я говорил: дайте мне диктофон (в те времена диктофон был роскошью, а не функцией в смартфоне) – и я напишу сборник рассказов в жанре реализм, что означало: просто перенесу на бумагу диалоги подростков, немного приправив их действием. Позже понял: настоящая литература работает через сложную систему фильтров «Антискука» с призмой авторского стиля писателя.

Искать меня как личность в моих фантастических и хоррорных текстах не стоит, вот в прозе жизни… но сейчас речь не об этом. Если и обращаюсь к личному опыту, то углы не сглаживаю, а заостряю – то есть, по сути, начинаю безудержно фантазировать в сторону негатива. Потому что опыт ненависти и раздора мне недоступен. В рассказах, где главный герой – семейный персонаж, у которого есть ребёнок, я, разумеется, использую личный опыт, но это опыт любви и страха за родных.

Меня в моих рассказах всё меньше и меньше. Нельзя всё время черпать из одного колодца. Да, это удобно, психотип героя у тебя в голове, но такой персонаж быстро надоедает. Особенно если ты плохо умеешь проявлять эмоции, живёшь тихо и по-хорошему скучно, последним героем боевика не уродился – много из этого колодца и не зачерпнёшь. Понятно, что некоторые маркеры иногда по-прежнему ведут ко мне, если герой похож на меня статусом и положением (плюс всегда актуально подсознание – в каждом герое может быть немного меня или моих знакомых, это естественный процесс).

После рассказа «Ненастоящий дядя» меня несколько раз спрашивали, правда ли мне удаляли жёлчный пузырь. Не удаляли. Это кусочек истории моего товарища, компилированный в рассказ. Люди ищут в произведении его автора, особенно в произведении, написанном от первого лица, это нормально. Ненормально, когда о тебе начинают судить по твоим рассказам: плодить домыслы о твоей личной жизни. Это смешно, иногда неприятно.

А вот скажи: как сильно твоё первичное впечатление от собственного рассказа может изменить мнение читателя? Как вообще относишься к критике?

Е. А. Не сталкивался ещё с таким, чтобы мнение читателя как-то кардинально меняло моё отношение к моему же рассказу. В смысле в негативном ключе. Критика ещё никогда не выбивала у меня почву из-под ног, не наводила на мысли, что к чёрту это всё, надо бросить и ничего не писать, чтобы не позориться. Тем авторам, которых посещают такие мысли после высказанной критики, я думаю, всё-таки стоит задуматься о том, стоит ли продолжать писать. Тут, как я вижу, не нужно бросаться в крайности. Не стоит относиться к себе и своему творчеству слишком серьёзно. Иначе любая критика будет чересчур болезненной, и через год участия в конкурсах и отборах ты свалишься с сердечным приступом. В то же время к этому надо относиться достаточно серьёзно (как ни парадоксально), чтобы понимать, чего именно ты ждёшь от своего творчества, какой отдачи, и что именно ты хочешь донести до читателя.

Что касается лично меня, я стараюсь вычленять из критики полезное для себя. Даже если отзыв гласит: «Рассказ говно, автор мудак», нужно всё-таки постараться понять, почему читатель решил именно так. Проще всего ответить: «Вы просто не поняли». Надо понять, почему читатель не понял. Если ты считаешь себя умнее читателя (и в этом нет ничего зазорного, все мы в чём-то умнее и глупее, лучше и хуже других), попробуй донести, достучаться. Подтягивай читателя до своего интеллектуального уровня.