Руководство по истреблению вампиров от книжного клуба Южного округа

Миссис Грин и Лора покинули кухню, пылесос с ревом возродился к жизни, и Патриция выглянула в окно в надежде увидеть идущую по тропинке подругу, но там никого не было. Патриция прошла через широкий холл и выглянула в окно у двери. Стекло было в ряби искусственного старения. На подъездной дорожке белого «сааба» она не увидела. Совсем непохоже на Слик – она никогда не опаздывала. Хотя, даже если у нее в последний момент сдали нервы, возможно, это не самое худшее – неизвестно, как бы отреагировала Лора на двух женщин, шарящих в доме.

Кроме того, осматриваться оказалось просто: ящики кухни пусты, в шкафчиках почти нет еды, даже коробки для всяких мелочей нет. На холодильнике не висело ни одного магнита с рекламой доставки пиццы или службы истребления насекомых. Ни тостера, ни блендера, ни вафельницы или электрогриля на гранитных столешницах. И так по всему дому. Женщина решила подняться на второй этаж. Если хозяин и хранил что-то личное, то оно, вероятнее, находилось там.

Она начала подниматься по застеленным дорожкой ступеням, дальше от шума пылесоса. В коридоре верхнего этажа, вдоль которого тянулся ряд закрытых дверей, она внезапно почувствовала, что вот-вот совершит какую-то ужасную ошибку. Ее не должно было быть здесь. Нужно развернуться и уйти. И о чем только она думала? Она вспомнила сказку о Синей Бороде: муж запретил молодой жене заглядывать в одну из комнат, она, конечно, не удержалась и нашла там трупы своих предшественниц. Мама объясняла Патриции мораль этой истории: ты должна доверять мужу и никогда не совать нос не в свое дело. Но не лучше ли узнать правду? Патриция направилась прямо к хозяйской спальне.

Там пахло пластиком и новым ковром, несмотря на то что ковер должно быть купили два года назад. Кровать аккуратно застелена, на каждом углу красовался столбик с резным ананасом. У окна стоял стол и кресло. На столе лежала записная книжка. Все страницы были пусты. Патриция заглянула в гардеробную. Вся одежда висела в защитных чехлах из химчистки, даже синие джинсы, и пахла чистящими средствами.

Ванная. Расчески, щетки, зубная паста и зубная нить, но никаких лекарств. Пластыри и бинты, но ничего, что говорило бы о личности жильца. Пахло герметиком и гипсокартоном. Раковина и душ – сухие и чистые. Патриция вернулась в коридор и попробовала ближайшую дверь.

Она переходила из комнаты в комнату, открывала пустые шкафы, заглядывала в пустые ящики. Все пахло свежей краской. Каждая комната отзывалась эхом на ее вторжение. Каждая кровать была аккуратно заправлена нетронутым бельем, на них лежали декоративные подушки. Дом выглядел заброшенным.

– Нашли что-нибудь?

Патриция подпрыгнула от неожиданности.

– О мой бог! – воскликнула она, хватаясь за сердце. – Вы напугали меня до полусмерти.

В дверях спальни, которую Патриция осматривала, стояла миссис Грин.

– Вы нашли что-нибудь? – повторила она.

– Все пусто, – ответила Патриция. – Слик так и не пришла, да?

– Нет. Лора обедает на кухне.

– Здесь ничего нет. Это бессмысленно.

– Во всем доме ничего нет? – не поверила миссис Грин. – Нигде? Вы уверены, что все хорошо осмотрели?

– Я посмотрела везде. И думаю, надо уходить, пока Лора не передумала.

– Я не верю.

Упрямство миссис Грин вызвало у Патриции вспышку раздражения:

– Если вам удастся найти то, что я пропустила, то, пожалуйста, не стесняйтесь! – Обе стояли, сердито сверкая глазами друг на друга. Разочарование усиливало раздражение. Зайти так далеко, и все: ничего нет. Дальше двигаться было некуда. – По крайней мере, мы попытались, – наконец проговорила она. – Если придет Слик, скажите ей, что я пришла в себя.

Она шагнула мимо миссис Грин по направлению к лестнице.

– А как насчет этого? – раздалось позади нее.

Патриция устало обернулась и увидела, что миссис Грин, запрокинув голову, смотрит наверх. Если говорить более конкретно, она смотрела на маленький черный крючок, торчащий из потолка. Приняв его за ориентир, Патриция смогла разглядеть прямоугольный контур дверцы, петли которой были покрашены в белый цвет. Миссис Грин принесла из кухни швабру и, воспользовавшись петелькой на ее конце, зацепила крючок. Женщины ухватились за швабру и потянули. Со скрипом пружин и потрескиванием краски прямоугольный контур стал расширяться и темнеть, чердачная дверца распахнулась, а прикрепленная к ней металлическая лестница раскрылась.

Сухой запах затхлости заполнил коридор.

– Я поднимусь, – сказала Патриция.

Она крепко ухватилась за перила, лестница тряслась и грохотала под ней. Патриция чувствовала себя страшно тяжелой, словно ноги вот-вот проломят ступени. Затем ее голова прошла сквозь отверстие в потолке и оказалась в темноте.

Через некоторое время глаза привыкли, и стало понятно, что какой-то свет проникает на чердак. Тот был очень большой – во всю длину дома, и на обоих концах находились жалюзийные решетки. Здесь было жарко и душно. Тот конец чердака, что выходил к улице, был пуст: только балки и розовая теплоизоляция. В задней части просматривались какие-то смутные непонятные контуры.

– У вас есть фонарик? – спросила Патриция, наклонившись вниз.