Русь: от язычества к православной государственности

Власть императора божественна. Однако это налагает на него строгие обязанности: уважать религиозные и гражданские законы и обычаи, которые в глазах его подданных имеют то же божественное происхождение, что и он сам. В Византии существовала практика поклонения изображению императора. Однако, как считает итальянский историк А. Пертузи, поклонялись не личности императора, а тем христианским символам, носителем которых он был и, прежде всего, кресту Христову. Высокое значение в политической жизни Византии имели народные ассамблеи. Избрание императора включало в себя гражданскую церемонию (провозглашение, поднятие на щит) и церковную церемонию венчания. В провозглашении императора активную роль играли синклит, народ и армия[446].

Византийцы были обязаны беспрекословно подчиняться императору. Однако они имели право давать отпор тирану, поправшему гражданские права подданных, вплоть до восстания, что не раз случалось в Византии. Это было своеобразное «народное право». Тирану могла противостоять и православная церковь, которая, несмотря на ее слитность с властью, имела свой, часто решающий голос в государственных и общественных делах.

Для политической системы Византии характерны признание разделения властей на государственную и церковную, гражданскую и военную, а в некоторых отношениях – на законодательную, исполнительную и судебную. Это были основополагающие принципы политической системы Византии, которая, несмотря на многие несовершенства, функционировала более 1000 лет. Однако центром всех ветвей власти все же был император[447].

По мнению К.Н. Леонтьева, именно политическая система Византии обеспечила ее необыкновенную стойкость и живучесть во враждебном окружении. Константин Николаевич утверждает, что судьба Византии сродни всемирно-историческому подвигу. Византия «провела… всю жизнь лишь в оборонительном положении. Как цивилизация, как религиозная культура она царила долго повсюду и приобретала целые новые миры, Россию и других славян»[448]

.

Византия как мировой центр политической и военной силы и, особенно, образования и культуры просуществовала, еще раз повторим, более 1000 лет. В чем же заключалась формула выживания и стабильного развития? Леонтьев убежден – «в симфонии властей» – церковной и светской. Эта формула стала краеугольным камнем византизма и прочной скрепой сплочения общества.

Идею «симфонии властей» сформулировал в VI в. император Юстиниан I: «Величайшие дары Бога, людям от человеколюбия свыше данные – священство и царство, одно, служа божественному, другое о человеческом заботясь и управляя, – из одного и того же начала вышли, и привели в порядок человеческую жизнь. Поэтому ничто так не было бы весьма желанным царству, как величавость иереев, если бы только за него самого всегда они молили Бога. Ибо если первое было бы беспорочно всесторонне и с искренностью к Богу сопричастно, второе верно и подобающим образом вверенное ему государство приводило бы в порядок, было бы согласие некое благое, так что все благо роду человеческому было бы подарено»[449]

.

По Юстиниану, «симфония императорской и церковной властей» естественна и органична, так как ее ветви имеют единый источник происхождения – дары Всевышнего и разногласия между ними недопустимы и невозможны, ибо противоречат Божьему Промыслу.

Единство церкви и государства трактовалось как единство тела и души человека: император – тело, патриарх – душа. Согласие между ними обеспечивает цельность человека, которая состоит в нераздельности его души и тела, а раскол же между ними ведет к деградации, увяданию и смерти.

Утверждалось таинство и одновременно цельность и двуединая природа человека, единство церкви и государства. Своеобразие византийской системы организации власти заключалось в том, что она позволяла императору совмещать функции правителя и первосвященника. Это было персонифицированное воплощение полноты светской и духовной власти[450], что, однако, не означало подчинения церкви государству, которая имела все права по управлению духовной жизнью верующих, а патриарх располагал исключительным, нередко равным императорскому авторитетом в византийском обществе.

Принцип «симфонии властей» окончательно утвердился в IX в. при патриархе Фотии, когда непоколебимым стал принцип единодушия и единомыслия императора и патриарха, а царская и патриаршеская власть рассматривались как равные ветви власти. Идея «симфонии властей» ярко выразилась в гербе Византийской империи: единое государственно-церковное тело, управляемое двумя головами, увенчанными единым венцом – знаменитый двуглавый орел – символ цельности и нераздельности духовной и светской власти.

Русь стала наследницей этой традиции. Союз силы и духа придал русскому обществу необыкновенную жизнестойкость, сплачивал его крепкой дисциплиной, организованностью и жертвенностью в отстаивании государственных интересов. Не случайно, что защита Отечества воспринималась народом прежде всего как защита православной веры, а не только собственного государства.