Русь: от язычества к православной государственности

Однако вопреки исторической очевидности целый ряд историков, социологов, философов Европы и США считают, что последствиями монгольского ига стали такие черты русских, как агрессивность, жестокость, социальная инертность, рабская психология. В действительности в темные века ордынского плена ковались совсем иные качества русского народа: верность Отечеству и православию, жертвенность во благо родине, ратное братство и благородство. Ложны и утверждения, что русское государство не смогло избавиться от «родовых пятен» азиатской деспотии, которая ярко проявилась в ХХ в. в сталинском режиме и дает о себе знать в современной России.

Возрождение Руси как суверенного государства шло не по пути наследования каких-либо качеств ордынцев, а в мучительной и многовековой борьбе с ними и феодальной раздробленностью. Решающую роль в преодолении ордынского ига сыграл русский народ. Он победил чужеземцев, как это ни парадоксально звучит, привычным для себя смирением, за которым скрывалась мужественная работа по накоплению сил, сбережению святынь, традиций и самобытности.

Огромную роль в накоплении потенциала для свержения ненавистного ига сыграла Русская православная церковь, которая стала крепкой духовной опорой княжеской власти и широких социальных слоев населения Руси в борьбе с ордынцами. Здесь сосредотачивались традиции русского единства, которые не умирали в темные века монгольского ига, окормлялись верой, что Христос не оставит Русь в беде и с божьей помощью иго будет свергнуто.

В 1300 г. русская митрополия по решению митрополита Максима была перенесена из разоренного Киева в великокняжеский Владимир, который превратился в центр духовной и культурной жизни. Митрополичий двор принес с собой и многовековую традицию взглядов на Русь как цельное национально-политическое образование. Православная вера, по сути, олицетворяла единство древнерусского общества. Поэтому идея обретения Русью независимости сливалась с идеей защиты православия. Причем последняя была едва ли не ведущей в борьбе с ордынским игом. И в последующие века защита Отечества для русских людей была нераздельна с защитой веры отцов и дедов.

Митрополит Максим одним из первых русских иерархов стал носить, согласно официальным документам, титул «митрополит всея Руси», что выражало главную задачу православной церкви – обеспечить как духовное, так и политическое единство страны. Первое должно естественно воплотиться во второе. Владимирская, а позже московская великокняжеская власть обрела главного и надежного союзника в собирании русских земель в единое государство.

В начале XIV в. митрополичий двор во Владимире становится центром консолидации общественно-политических сил борьбы за государственное единство русских земель. Особой политической силой стало боярство – крупные землевладельцы, слой которых сложился в Киевской Руси из элиты княжеской дружины. С боярством князья не только считались, но и нередко подчинялись их интересам.

Боярские и монастырские вотчины превратились в один из главных рычагов управления княжеством, в данном случае Владимирским, организации его военных сил и аккумуляции материальных средств. При этом крупные землевладельцы искали союза с княжеской властью, были заинтересованы в ее укреплении как гаранта общественной стабильности и сохранности собственных владений, привилегий и влияния в обществе, которое усиливалось по мере ослабления значения в ходе ордынского разгрома Руси городских и народных вече.

Постепенно складывался союз великокняжеской власти, Русской православной церкви, боярства, а также большей части населения княжеств. Этот союз в конечном итоге и создал достаточно мощное государство, способное опрокинуть власть ордынцев. Главной созидающей силой возрождения общерусской государственности были не ордынцы, громившие ее, а национальные, исконно русские силы.

Однако по поводу влияния ордынского ига на Русь в отечественной историографии существуют различные точки зрения. Один из основоположников русской историографии, Н.М. Карамзин, писал о том, что Батыево нашествие, несмотря на разрушительный характер, в исторической перспективе имело позитивную составляющую[497]. Ордынское иго и необходимость борьбы с ним стимулировали и ускорили становление российского самодержавия, преодоление феодальной раздробленности и обретение государством необходимой цельности. Самодержавие складывалось не по воле ордынских ханов, а вопреки ей, как мощное и существенное в тех условиях средство обретения Русью независимости.

С Карамзиным полемизировал М.Л. Магницкий (1778–1855), который, в отличие от Николая Михайловича, писал в своей статье «Судьба России» о спасительном значении татарского ига, отгородившего Россию от Европы и тем самым способствовавшего сохранению чистоты веры Христовой и обретению отличной от европейской самобытности. Эта точка зрения нашла своих последователей в ХХ в. в лице евразийцев.