Русь: от язычества к православной государственности

На наш взгляд, Иван III руководствовался не иноземными нововведениями, а исконной, проверенной веками, общинной традицией. Действительно, поместное землевладение, по сути, государственное (коллективное), а не частное. Крестьянская община веками, вплоть до советского периода отечественной истории, отрицала частную собственность на землю, отстаивала идеи справедливости, выразившиеся во всеобщности обязанностей перед общинным миром, однозначно отдавала приоритеты коллективному, а не личному. Община была источником обостренного чувства социального равенства. Коллективизм крестьянского мира, безусловно, сказался на формировании в сознании населения Руси и его политической элиты во главе с великим князем убеждений приоритета общественной и государственной пользы перед сословным и любым другим частным интересом[629].

Эти проверенные веками краеугольные духовные ценности нашли отражение в «служилой модели» Русского государства Ивана III. Ничем иным как актом социальной справедливости была всеобщность «государева тягла», которая в равной мере ложилась на плечи всего населения Руси без социальных исключений. Все были обязаны нести государственные повинности – от ратных до трудовых, от постоянных до разовых. Не подобное ли общее для всех «тягло» тянули веками члены крестьянской общины или, как ее еще называют – крестьянского мира? Общему делу служили сообща, и этот общинный принцип был поставлен Иваном III во главу угла политики в разных сферах государственной жизни.

Выскажем утверждение, что в «служилой» модели государства времен Ивана III и в последующие периоды отечественной истории «работали» традиционные формы социальной организации русского крестьянства, составлявшего большинство населения страны. На наш взгляд, Иван III строил огромное государство-общину, стянутое в единое целое службой, «тяглом», традиционными формами хозяйствования и социальной жизни.

Свое «тягло» тянула и посадская (городская) община, которая объединяла торговцев, ремесленников и иной городской люд. В отличие «от городов стран Западной Европы, обладавших своим самоуправлением и уплачивающих государству лишь денежные суммы определенного размера, посадская община русского города подчинялась административно-судебной власти княжеского наместника и должна была нести на себе многие налоги и повинности, накладывавшиеся на нее государственной властью (посадское “тягло”)»[630]. Тем самым несколько компенсировался недостаточный объем прибавочного продукта в сельском хозяйстве, необходимый для содержания государства и его развития. В этих средствах государство было кровно заинтересовано и осуществляло строгий фискальный контроль за городским населением.

Основную массу городских «тяглых» слоев составляли торговцы и ремесленники. Особняком от массы городского населения стояло богатое купечество, именовавшееся «гостями». По своему статусу они на ступень были выше простых горожан. «Гости», как правило, вели торговлю в других странах, часто в «заморских». При этом выборные старосты «гостей» в крупных городах были главами всей посадской общины. Но и этот привилегированный слой горожан тянул свое «государево тягло».

Посадская община, так же как и крестьянская, не была заинтересована в оттоке из нее «тяглецов», но не препятствовала притоку новых налогоплательщиков. Во всех жалованных грамотах слободам «перечисляются ответственные налогоплательщики, которые наделяются правом принимать или не принимать тяглецов»[631]

. Это был исключительно важный вопрос для общины, и к его решению подходили внимательно и взвешенно. Вместе с тем переходы горожан из одной общины в другую не приветствовались, но и не преследовались.

Распространение «тягла» как на закрепощаемую, так и «черную» (свободную) деревни в качестве источника обеспечения воинской и светской службы дворянства в значительной степени соответствовало исконным нормам взаимоотношений «земли» и «власти», сложившимся еще в период Киевской Руси. Приглашая князей на княжение, община добровольно соглашалась на выплату им дани, рассматривая ее как справедливое вознаграждение за обеспечение выполнения княжеской властью основных обязанностей вооруженной защиты населения от военных опасностей и суда по земельным и иным вопросам.

По этому поводу справедливо писал С.Ю. Витте: «Отношения этих самоуправляющихся единиц к государственной власти заключались в сущности в том, что они платили ей дань, а от нее получали защиту от внешних врагов»[632]. В остальном общины были полностью самостоятельными и сами обустраивали свою жизнь.

Во времена Ивана III государево «тягло», которое тянули различные слои крестьянства (государственные, вотчинные, поместные, монастырские, вольные (черные), а также посадское население городов, носило тот же характер «дани» государству за воинскую защиту, суд, закон и правопорядок. Простой люд служил своим помещикам и вотчинникам трудом и повинностями, а они служили стране «кровью», защищая ее в бесконечных войнах.