Русь: от язычества к православной государственности

С конца XV в. в центре страны развернулась ожесточенная борьба землевладельцев за земли «черных» (свободных) крестьян. Черные волости интенсивно вытеснялись феодальным землевладением[638]. Феодалы вторгаются в поземельные отношения крестьян, ограничивают их права на землю, стремятся отделить от нее вольных землепашцев. Землевладельцы проводят обмеры крестьянских земель, а новые «припаши и росчисти», освоенные крестьянами после составления писцовых книг (государственные реестры земельной собственности), изымали в свою пользу и предоставляли их крестьянам во временное пользование за оброк[639]

. Крестьянство становилось все более бесправной частью населения.

Вместе с тем Иван III был сторонником социальной справедливости, что нашло отражение в своде законов Московской Руси – Судебнике 1497 г. Задолго до завоеваний Великой французской революции Судебник Ивана III, по сути, провозгласил равенство всех перед законом. Он не давал никаких привилегий перед ним знатным и богатым людям. Судебник обеспечил участие представителей общины в суде: статья 58 гласит «А без дворского, без старосты и без лутчих людей суда наместникам и волостелям не судите»[640]. Это был своеобразный прообраз суда присяжных. Для доступности суда простым людям пошлины были снижены в пять раз. Судьям давался строгий наказ быть объективными и внимательными к жалобам населения: «А каков жалобник к боярину приидет и ему жалобников от себе не отсылати, а давати всем жалобникам управа»[641]

.

Под страхом строгих наказаний категорически запрещались «посулы», то есть взятки. Иван III был последователен в реализации общинных идей справедливости. При Иване III формировался не только служилый класс, но и прообраз чиновничества. Во второй половине XV в. расширилось число служащих княжеской канцелярии. На первых порах по традиции в ней служили представители духовенства, как люди грамотные и освоившие письмо. Они именовались дьяками и подьячими. Постепенно при Иване III дьяков перестали набирать из церковной среды. Их заменяли светскими лицами, чаще всего из «детей боярских».

Причем дьяки и подьячие получали за свою службу земли и по общему правилу, как землевладельцы, обязаны были отбывать воинскую службу, посылая за себя наемных или зависимых от них ратников. Дети их часто не служили в канцеляриях, а со своих поместий отбывали личную воинскую повинность, наравне с другими служилыми помещиками[642]

. Служилый принцип распространялся на всех без исключений. Великокняжеская казна управлялась членами купеческих фамилий. Руководителем аппарата управления, «от которого зависело принятие решений, был светский сановник – боярин, наместник или воевода, но оформление этих решений и их передача на места было делом дьяков и подьячих»[643].

Централизованное государство нуждалось в централизованном управлении. Повысилась роль Боярской думы в управлении государством, состав которой пополнился за счет княжат из разных земель. В конце XV в. в Думе выделяются «пути» – прообразы будущих «приказов» Ивана IV. Вводится разделение «труда» – специализация думных бояр, отвечавших за решение назревших проблем в определенной области государственного управления. Поручения и направления их деятельности могли меняться, но главное – в их основе уже обозначен отраслевой принцип управления государством.

На местах распоряжались «волостели» (наместники), руководившие отдельными волостями. Их функции менялись в зависимости от особенностей земель, которыми их посылали управлять. Волостели имели свою администрацию – «тиунов и доводчиков». Они были обязаны работать в согласии с «сотскими» – выборными от городских и сельских общин. Община могла возбуждать иски к наместникам и их представителям. «Добрые люди» должны были участвовать в судебных разбирательствах. Тем самым устанавливался контроль общины за судом княжеских чиновников. Так общинное самоуправление встраивалось в систему государственного управления и в известной мере обеспечивало ему народный характер.

Историки часто обращаются к «Белозерской уставной грамоте», где говорится о злоупотреблениях княжеских чиновников того времени. Акцент в ней делается на ограничение произвола наместников и их администрации. Так, наместникам запрещалось ходить на пиры без приглашения, а «в пиру не буянить»[644]. Государство стремилось противостоять традиционному вотчинному своеволию, в том числе и наместников.

При Иване III вся территория страны была поделена на уезды, волости и станы. Самой крупной территориальной единицей был уезд во главе с княжеским наместником. В уезд входило несколько волостей, которыми управляли волостели. Представители княжеской власти на местах содержались за счет натуральных и денежных сборов с населения. Такая система содержания должностных лиц в провинции называлась «кормлением», которое было одной из разновидностей «государева тягла».