Русь: от язычества к православной государственности

Через пять дней после событий в храме Св. Софии Михаил Керуларий собрал Собор, на котором были даны оценки произошедшего скандала и сделаны важные выводы о несовместимости Западной и Восточной церквей, о необходимости самостоятельного и независимого развития восточного христианства. Акты Собора подписали 12 митрополитов и 2 архиепископа. Решения Собора поддержал византийский император Константин Мономах.

В истории христианства начиналась новая эра – противоборства православия и католицизма. На вечный вопрос «Кто виноват?» существуют разные ответы. Одни историки считают раскол, связанный с событиями в Константинополе, случайностью, следствием эмоциональности и страстности сторон конфликта. В частности, католики обвиняют Михаила Керулария в упрямстве, непомерном честолюбии и нежелании искать компромисса.

Православные богословы и историки обращают внимание на гордыню и высокомерие латинян в отношении греческих церквей, что сыграло самую негативную роль в отношениях Запада с Востоком. Очевидно, что латиняне в угоду своим политическим амбициям на руководящую миссию в христианском мире пошли на попрание одного из важнейших принципов христианской жизни – соборности, которая является даром благодати, ниспосланной свыше. Сила соборности – сила внутреннего человеческого единства, преграда эгоизму, честолюбию и властолюбию, не имеющая ничего общего с главным постулатом христианства – жить в любви к Богу и к ближним. Говоря богословским языком, латиняне впали в дьявольскую прелесть гордыни – в один из тяжких смертных грехов.

Сам характер дискуссии и поведения послов римского папы свидетельствует не просто об их эмоциональности, страстности и горячности, но, прежде всего, об их оскорбительном отношении к Константинопольскому патриархату, поведении, недопустимом не только в церковной среде, но и в обычной жизни, споре с эпитетами – от грязных собак до нечестивых проходимцев. Подобные оскорбления возмутили Константина Мономаха, который был склонен к умиротворению противоборствующих сторон, но встал на защиту достоинства Константинопольского патриарха и практически поддержал разделение церквей.

Византия в то время была непомерно сильнее Рима в политическом, культурном и военном отношении. В ее планы не входило духовное подчинение диктату Рима. Разделение церквей было закономерно и неизбежно, ибо обусловлено глубокими политическими разногласиями и складом жизни западных и восточных народов.

Прав Ф.И. Успенский, когда пишет: «Схизма 1054 г. поддержана была в Константинополе и светской властью, и народом, и никоим образом не может быть объясняема непомерными честолюбивыми притязаниями Михаила Керулария, как это старался отстаивать и новейший, сравнительно беспристрастный католический исследователь занимающего нас вопроса»[418]

.

В латинской церкви явственно проступили «родимые пятна» Римской империи – вершительницы судеб античного и раннехристианского мира. Римская церковь стала ее наследницей в притязаниях на главенство в христианстве.

Римская церковь твердо и целеустремленно взяла курс на доминирование в христианском мире, что не в последнюю очередь было связано с воинственным духом западноевропейских народов, который проявился и в духовной сфере. Об этом справедливо писал выдающийся русский мыслитель Николай Яковлевич Данилевский (1822–1855). «Если бы не общий дух насильственности германо-романских народов, откуда взялся бы несвойственный христианству прозелитизм, огнем и мечом принуждавший креститься племена Восточной Германии еще при Карле Великом, а при последующих императорах и северо-западные славянские племена? Откуда эти рыцарские ордена, Тевтонский и Меченосцев, внесшие насильственную проповедь в Литве к латышам и эстам и закрепостившие себе имущество и личность этих народов? Где бы взяли папы средства для кровавого подавления альбигойцев и вальденцев? Откуда навербовала бы Екатерина Медичи убийц Варфоломеевской ночи?»[419]

Католическая церковь насаждала христианство среди язычников по преимуществу мечом, а не проповедью. Если православным монахам запрещалось брать даже оружие в руки, то в католицизме, напротив, монашеские ордена рыцарей стали грозной силой папства в христианизации, а главное, в покорении других народов.

В результате папской реформы, названной по имени одного из ревностных сторонников, папы Григория VII (1020–1085), григорианской, в качестве главных целей была обозначена цель главенства римского папы в христианском мире и подчинения папству светской власти. Для усмирения непокорных правителей папство использовало такие методы, как отлучение от церкви и запреты на богослужения. Папство на определенном этапе победило в противоборстве даже с могущественными германскими императорами.

Столица католицизма – Ватикан превратилась в крупнейший политический центр Европы с активным участием в международных делах, с решающим словом в разрешении различного рода европейских конфликтов, насаждении своего влияния в большинстве европейских государств. Римский папа стал своего рода императором с тиарой на голове.