Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв.

Примечательно, что среди главных участников борьбы за Киев в XII в., как и в числе «великих» и «старейших» князей Руси, упоминающихся в летописях в конце XII — начале XIII вв., можно видеть правителей тех же земель, которые составляют коллегию выборщиков киевского великого князя в проекте Романа. Как отмечает В.Т. Пашуто, в борьбе за киевский стол наиболее заметную роль играли владимиро-суздальские, галицкие, волынские, смоленские и черниговские князья.[81] К этим князьям, имевшим «часть» в «Русской земле» и потому обязанным ее защищать, в первую очередь обращается автор «Слова о полку Игореве» с призывом выступить против половцев — к владимиро-суздальскому князю Всеволоду Юрьевичу, киевскому князю Рюрику Ростиславичю смоленскому князю Давыду Ростиславичу, галицкому князю Ярославу Владимировичу, волынскому князю Роману Мстиславичу.[82] В проекте же Романа право выбирать киевского князя получают владимиро-суздальский, черниговский, галицкий, смоленский, полоцкий и рязанский князья.[83]

«Великие» и «старейшие» князья — участники борьбы за Киев и защитники Русской земли (по данным второй половины XII — начала XIII вв.)

1. «Великие» и «старейшие» князья Руси (по летописным известиям конца XII — начала XIII вв. и сведениям Плано Карпини): владимиро-суздальский, киевский, галицко-волынский, черниговский.

2. Князья — участники борьбы за Киев во второй половине XII в. (по В.Т. Пашуто

): владимиро-суздальские, галицкие, волынские, смоленские, черниговские.

3. Князья — защитники Русской земли, упомянутые в «Слове о полку Игореве» (по Н.Ф. Котляру): владимиро-суздальский, киевский, смоленский, галицкий, волынский.

4. Князья — участники коллегии выборщиков киевского великого князя (по проекту Романа Мстиславича): владимиро-суздальский, черниговский, галицкий, смоленский, полоцкий, рязанский.

Как видим, предлагаемое в проекте Романа Мстиславича разделение князей на «старейших» и «молодших» с предоставлением первым права принимать политические решения, касавшиеся интересов всей Руси, и обязанностью последних подчиняться этим решениям отражало вполне объективные тенденции внутриполитического развития, обозначившиеся на рубеже XII–XIII вв. Эта же тенденция видна в действиях князей, собравшихся на съезд в 1223 г., принявший решение идти на битву с монголо-татарами, закончившуюся поражением на р. Калке. В своем рассказе летописец особо говорит о князьях-«старшинах Русской земли» и о политически зависимых от них «младых князьях»:

Тогда беахоуть Мстиславъ Романовичь в Киеве, а Мстиславъ в Козельске и в Чернигове, а Мсьтиславъ Мстиславичь в Галиче, — а то беахоу старшины в Роускои земли. Юрья же князя великого Соуждальского не бы в томъ свете. Се же пакы млади князи: Данилъ Романовичь, Михаилъ Всеволодичь, Всеволодъ Мьстиславичь Кыескыи, инии мнози князи.[84]

Полностью укладывается в рамки сложившейся к началу XIII в. традиции и предлагаемый Романом порядок решения важнейших политических вопросов на общерусских съездах князей, реальными участниками которых могли быть лишь наиболее могущественные князья. «Есть князья-сюзерены — члены высшего совета. Есть и "млади князи"», пребывавшие в вассальной зависимости от первых, — формулирует этот подтверждаемый многочисленными летописными известиями порядок В.Т. Пашуто.[85]

Более того, практически совпадает персональный состав «великих» и «старейших» князей, князей — участников борьбы за Киев, претендовавших на власть в Русской земле и обязанных защищать ее от внешних врагов (восстанавливаемый по данным аутентичных источников), с составом предлагаемой Романом коллегии «старейших» князей, выборщиков киевского великого князя (передаваемым В.Н. Татищевым).

Приведенные списки, хотя и совпадают по большинству позиций, все же не образуют между собой полного тождества. Главное различие состоит в появлении в списке коллегии выборщиков киевского князя полоцкого и рязанского князей, ранее не игравших заметной роли в политических судьбах Южной Руси.

Казалось бы, это различие должно было стать дополнительным аргументом против проекта Романа как не отражающего объективного состояния политических отношений и расстановки сил на рубеже XII–XIII вв. Но воспользоваться этим поводом не удается даже самым решительным критикам В.Н. Татищева, поскольку вносимые проектом Романа политические нововведения при ближайшем их рассмотрении обнаруживают признаки исторической достоверности.