Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв.

Изучая историю дипломатических отношений и прежде всего факты посольских обменов и переговоров между князьями Древней Руси, большинство современных историков и филологов приходят к вполне однозначному выводу: князья обменивались письменными посланиями, звучащими на страницах летописей как прямая речь. Документы княжеской дипломатической переписки были доступны придворным летописцам, пользовавшимся княжескими архивами, дословно или в пересказе включавшим содержание дипломатических посланий, как и некоторых других княжеских грамот, в текст летописи.[89]

Нет никаких оснований сомневаться в том, что проект «доброго порядка» был разработан и представлен Романом в виде письменного документа и в таком именно виде был рассмотрен и отклонен другими князьями. Иначе и быть не могло, ведь проект был оформлен как послание, адресованное сразу нескольким князьям, правителям удаленных друг от друга земель. По верному предположению О.А. Купчинского, «канцелярия князя Романа Мстиславича должна была рассылать (не менее шести экземпляров) обращения князьям в разные концы Руси, а именно во Владимир, Чернигов, Галич, Смоленск, Полоцк, Рязань».[90]

Глава третья

Политико-географические взгляды В.Н. Татищева и мнимые реалии древнерусской эпохи

Формы государственной власти и политического объединения древнерусских земель в реформаторских планах Романа. — Историческая карта Руси XII–XIII вв.: волости-земли или семейные владения князей. — Влияние архаических представлений о княжеской власти. — Границы «Русской земли» в проекте Романа и в представлениях Татищева

о мнению А.П. Толочко, описывая предложения галицкого князя Романа по переустройству политической системы Древней Руси, В.Н. Татищев оперирует политико-географическими представлениями, не соответствующими реалиям древнерусской эпохи.

Еще один явный анахронизм, — пишет исследователь, — то, как Роман представляет себе устройство Руси и кого, следовательно, избирает на роль курфюрстов. Для Романа Русь предстает не родовым достоянием княжеской семьи, но некоей суммой (в XIX веке написали бы — федерацией) нескольких земель. Причем земли эти — уже довольно прочно установившийся институт, так что именно они высылают своих представителей в коллегию выборщиков. «Местный» князь получает право на участие в избрании киевского князя не потому, скажем, что ему позволяет его статус во внутриклановой иерархии Рюриковичей, но, так сказать, ex officio, потому, что он занимает стол именно в этой земле <…> Роман воспроизводит то понимание структуры Руси, которое могло сложиться (и действительно сложилось впоследствии) в уме ученого наблюдателя, мыслящего к тому же институциональными категориями территориальных государств нового времени.[91]

Предъявляя Татищеву новые обвинения, А.П. Толочко совершенно не утруждает себя какими-либо доказательствами. Создается впечатление, будто речь здесь идет о чем-то само собой разумеющемся, об общепризнанных истинах, для которых доказательств вообще не требуется. И только такой невежда, каким являлся Татищев, мог допустить столь явное искажение исторической действительности, поскольку был лишь наивным дилетантом и грубым фальсификатором.

Новейший исследователь полностью игнорирует давно сделанный вывод о том, что древнерусская государственность, сложившаяся в XI–XIII вв., носила общинный характер и политическая система Древней Руси представляла собой систему соподчиненных городских общин.