Русская Литература XIX века. Курс лекций для бакалавриата теологии. Том 2

Жизнь ставит перед Еленой роковой вопрос: совместимо ли чувство, которому она отдалась, с горем бедной, одинокой матери? Елена смущается и не находит ответа. Ведь её любовь приносит несчастье не только матери – она оборачивается невольной жестокостью и по отношению к отцу, к друзьям Берсеневу и Шубину, она ведёт Елену к разрыву с Россией. «Ведь всё-таки это мой дом, – думала она, – моя семья, моя родина…» Елена безотчётно ощущает, что и в её чувствах к Инсарову личное счастье преобладает над любовью к тому делу, которому весь, без остатка, хочет отдаться герой. Отсюда – чувство вины перед Инсаровым: «Кто знает, может быть, я его убила».

В свою очередь, Инсаров спрашивает Елену: «Скажи мне, не приходило ли тебе в голову, что эта болезнь послана нам в наказание?». Любовь и общее дело не вполне совместимы. В бреду, в период первой болезни, а потом в предсмертные мгновения коснеющим языком Инсаров произносит два роковых для него слова: «резеда» и «Рендич». Резеда – это запах духов, оставленный Еленой в комнате больного Инсарова. Рендич – соотечественник героя, один из организаторов восстания. Бред выдает глубокое раздвоение в душе Инсарова.

В отличие от Чернышевского и Добролюбова с их оптимистической этикой разумного эгоизма, утверждавшей единство личного и общего, счастья и долга, любви и революции, Тургенев обращает внимание на скрытый драматизм человеческих чувств, на вечную борьбу центростремительных (эгоистических) и центробежных (альтруистических) начал в душе каждого человека.

Человек, по Тургеневу, драматичен и в отношениях с окружающей природой, которая не считается с неповторимой ценностью человеческой личности: с равнодушным спокойствием она поглощает и простого смертного, и героя. Этот мотив универсального трагизма жизни вторгается в роман неожиданной смертью Инсарова, исчезновением следов Елены на этой земле – навсегда, безвозвратно. «Смерть, как рыбак, который поймал рыбу в свою сеть и оставил её на время в воде: рыба ещё плавает, но сеть на ней, и рыбак выхватит её – когда захочет». С точки зрения «равнодушной природы», каждый из нас «виноват уже тем, что живёт».

Современников Тургенева из стана революционной демократии озадачивал финал романа: неопределённый ответ Увара Ивановича на вопрос Шубина, будут ли у нас, в России, люди, подобные Инсарову. Какие загадки могли быть на этот счёт, когда «новые люди» пришли и заняли ключевые посты в журнале «Современник»? Очевидно, Тургенев мечтал о приходе иных «новых людей»? Он действительно вынашивал мысль о союзе всех антикрепостнических сил и о примирении партий на основе общей и широкой общенациональной идеи. В «Накануне» Инсаров говорит: «Заметьте: последний мужик, последний нищий в Болгарии и я – мы желаем одного и того же. У всех у нас одна цель. Поймите, какую это даёт уверенность и крепость!»

Но в жизни случилось другое. Добролюбов решительно противопоставил задачи «русских Инсаровых» той программе общенационального единения, которую провозглашает тургеневский герой. Статья Добролюбова, с которой Некрасов познакомил Тургенева в корректуре, очень огорчила писателя. Он буквально умолял Некрасова в кратком письме: «Убедительно тебя прошу,

милый Некрасов, не печатать этой статьи: она кроме неприятностей ничего мне наделать не может, она несправедлива и резка – я не буду знать, куда деться, если она напечатается. – Пожалуйста, уважь мою просьбу. – Я зайду к тебе». А при личной встрече с Некрасовым, в ответ на упорное желание редактора «Современника» напечатать статью, Тургенев сказал: «Выбирай: или я, или Добролюбов!» Некрасовский выбор окончательно разрешил затянувшийся конфликт. Тургенев оставил «Современник» навсегда.

Что же не принял писатель в статье Добролюбова? Ведь именно в ней давалась классическая оценка тургеневского дарования, а к роману в целом критик отнесся очень благожелательно. Решительное несогласие Тургенева вызвала интерпретация характера Инсарова. Добролюбов отвергал тургеневского героя и противопоставлял задачи, стоящие перед «русскими Инсаровыми», той программе общенационального единения, которую провозглашал в романе болгарский революционер. «Русским Инсаровым» предстоит борьба с игом «внутренних турок», в число которых у Добролюбова попадали не только открытые крепостники-консерваторы, но прежде всего либеральные круги русского общества, в том числе и сам автор романа – И. С. Тургенев.

Творческая история романа «Отцы и дети»

Тяжело переживал Тургенев уход из «Современника»: он принимал участие в его организации, сотрудничал в нём пятнадцать лет; с журналом была связана память о Белинском, дружба с Некрасовым, литературная слава, наконец. Но решительное несогласие с Чернышевским и Добролюбовым, нараставшее с годами, достигло кульминации. Тургенев всегда внимательно прочитывал всё, что писал и печатал в журнале Добролюбов.