Светлым, правдивым художника взором окинь, афинянка,Статую эту… Я знаю, что ты согласишься со мною:Скажешь, что прав он, художник, созданьем своим недовольный…,Правда ль, богиню мою, как вакханку, одел я безвкусно,Даже ее безобразно одел я? Гармонию линийЧудного тела богини расстроили эти покровы?Правда ль, неловко на сгиб ее легкого стана упалиЭтих тяжелых одежд переломы, и в складках волнистыхСкрыта от взоров прекрасная выпуклость бедер и лядвей?…Кажется, будто собою насильно стеснили застежкиВольное груди ее очертанье и будто сдержалиПылкий, широкий размет чародейных движений богини…Грубые складки сокрыли досадно-ревнивою теньюЛучшие перлы красы и высокого полные смысла…Сбрось же, красавица, сбрось, умоляю, одежды и пояс!Прелестям тела они безобразие, а не прикраса…Что ты стыдишься напрасно!.. Оставь предрассудки и мненьяСуетно-глупой толпы пред лицом человека-поэта!..Что ты ему созерцать позволяешь лишь только отдельноЧасти прекрасного тела… Зачем бы тебе не явитьсяТворческим взорам его в наготе не стыдливой и чистой!..Только порок лишь стыдится, скрываясь от ясного света…Иль тебе больно, что драхмой наемщицы беднойЯ заплатил за бесценность, твою красоту покупая?…В жизни нам должно разумно мирить все земное с небесным,Должно равно уважать нам потребы Олимпа и дола…Разоблачись предо мною, и примешь ты плату бессмертья,Плату из всех дорогую…О, как ты чиста непорочно!Разоблачись! И я срежу со статуи этой одежды:Первую мысль изменив — изваять красоту Афродиты,Я изваяю, тебя созерцая, нагую Диану —Девственность в блеске своей чистоты не стыдливой.
1847
Просьба художника
О, не стыдись, не бойся, не краснейСвоих одежд изорванных и бедных:От пурпура и льна не будешь ты милей,Не нужно лилии для персей темно-бледных…Боишься ль ты, что я не полюблюТвою красу под этой епанчою?…О нет, дитя!.. Но я тебя молюХудожника восторженной мольбою,Полна невинности, явись ты предо мной,Чтоб не была ничем краса твоя покрыта,Как вышла некогда богиня АфродитаИз пены волн, блистая наготой.