Русская жена английского джентльмена

Я сегодня глаз не сомкнула, ночь не спала,задала работу сердцу и уму,как Джейн Остин, на краешке обеденного стола,пиша сию эпистолу (кому?).Лунный свет облепил меня с головы до пят —Рождество безоблачное в этом году.Во всех комнатах дома гости спят —и с исподу и на поду.Все какая-то близкая нам родня,но запомнить всех – не могу.Спит в моем кабинете Аглая. Длянее это лыко в строку.Вот пристала вчера с разговором о,как ни странно, постной еде:и здорово ли это иль здорово —мне на хлебе сидеть и воде,не мирское ли это тщеславие,скуден веры моей исток,а в России столпы православия

и не пустят меня на порог.Как цыганка, звенела монистами,поучала меня спрохвала.И смотрела глазами мглистыми:видно, бренди перебрала.Волновалась, милая, путалась,говорила, что я не всерьезза сутану от жизни спряталась —в тихий омут азалий и роз,что родня эта мне – не компания,что не все мосты я сожгла:от гордыни да от унынияя до края света дошла.И про пьесы мои в Японии,и про бывший большой кураж…От ее речей пеларгонияна окне почернела аж.Это ж надо так метко целиться —тут воистину Божий дар…Я и впрямь, как ни глянь, отшельница:разучилась держать удар.

От житейской раскисла сласти яи не сдюжила общий гуж…Не любовь ли – ее пристрастие?Только очень большая уж!Я молитвою ночь эту удлиннюСгинут прочь пузыри земли.Джон уж встал на свою заутренюи по требам – до новой зари…

Малый комментарий

Зимний промозглый земной неуют,в доме, в душе ль неполадки…Дверь отворяешь – там дети поютРождественские колядки.Нет ни морозов, ни снежных порош,лишь хрусталь ритуального пенья.А маленький самый, как ангел хорош,и сияет его оперенье…Звезды бумажные, шапки волхвов,сласти – с ванилью, с корицей…Все выпекалось десятки веков

в лоне британских традиций.Душа на чужбине не станет нежней,но и не ощерится дико…«Богу виднее, где вы нужней», —сказал, как отрезал, Владыка.Как по мирским ни хлопочем делам,все нам выходит боком…А Родина разве – не Божий храм,не всюду ли мы – под Богом?Не помянуть ли библейских жен,верных мужьям донельзя…Дверь отворяется – входит Джон,только что из Уэльса.

Сон Варвары Суховей

(1988 год, Москва)

Во сне она летала. Нагишом.

Поскольку сон вершился в полнолунье.

И приземлилась возле самой клуни

на дедов двор, заросший спорышом.

Трава – как бархат под босой ногой.

А третьи петухи еще не пели…

Она металась в скомканной постели:

ей стало стыдно быть сейчас нагой.

Вовсю светила полная луна.

Вдруг во дворе Варвара не одна?

Она прикрыться чем-то захотела,

украдкой двор просторный оглядела,

как детство незабвенный, но увы…

И увидала… Книжные шкафы:

они образовали во дворе

огромное дубовое каре!

Не ульи, не рогожные мешки,

что так уместны во дворе крестьянском,

а золотые блещут корешки

на русском, на французском,

на испанском!

Не чечевица или там фасоль

горой лежали у беленой хаты,

а выставляясь всяк на свой фасон,

тисненые теснились фолианты.

А хутор спал. Молчали петухи.

Луна смотрела вниз на эту небыль.