Русские мыслители

Именно это мистическое прозрение имел в виду Ф.М. Дос­тоевский, писавший много лет спустя после смерти Белин­ского: «...Он верил всем существом своим (гораздо слепее Герцена, который, кажется, под конец усомнился), что соци­ализм не только не разрушает свободу личности, а, напро­тив, восстановляет ее в неслыханном величии, но на новых и уже адамантовых основаниях»[216]. Белинский первым сказал Достоевскому — в те дни еще молодому и безвестному: в «Бедных людях» вы одним росчерком сделали то, что кри­тики тщетно пытаются сделать в огромных статьях — изоб­разили жизнь серого и униженного мелкого чиновника, выставили ее напоказ полностью; но Белинский недолюбли­вал Достоевского-человека, выносить не мог Достоевского- христианина, и преднамеренно разражался в его присутствии бешеными тирадами — безбожными и кощунственными. К религии Белинский относился не лучше Гольбаха или Дидро — причем по той же причине: «в словах Бог

и религия

вижу тьму, мрак, цепи и кнут»[217].

В 1847 году Гоголь, чей гений дотоле восхищал Белин­ского, напечатал резко анти-либеральную и анти-западную книгу, призывавшую возвратиться к старинным патриар­хальным обычаям, к духовно обновленной стране крепост­ных, помещиков и царя. Чаша переполнилась. Белинский — бывший уже в последнем градусе погубившей его чахотки — лечился за границей, в Зальцбрунне, и оттуда обвинял Гоголя: дескать, вы изменили свету истины:

.. Нельзя умолчать, когда под покровом религии и защи­тою кнута проповедуют ложь и безнравственность как истину и добродетель.

Да, я любил Вас со всею страстью, с какою человек, кровно связанный со своею страною, может любить ее надежду, честь, славу, одного из великих вождей ее на пути сознания, разви­тия, прогресса. <...> Россия видит свое спасение не вмисти- цизме, не в аскетизме, не в пиэтизме, л в успехах цивилизации, просвещения, гуманности. Ей нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением Церкви, а с здравым смыслом и спра­ведливостью <...>. А вместо этого она представляет собою ужасное зрелище страны, где люди торгуют людьми, не имея на это и того оправдания, каким лукаво пользуются амери­канские плантаторы, утверждая, что негр — не человек; страны, где люди сами себя называют не именами, а кличками: Ваньками, Стешками, Васьками, Палашками; страны, где, наконец, нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей. <... > Правительство <...> хорошо знает, что делают помещики со своими крестьянами и сколько пос­ледние ежегодно режут первых <... >.