Русский ад. Книга первая

– Ну как, Алексей Андреевич?

– Нормально, Жора. А можно листик?

– Господи, для вас, – засуетился Недошивин, – за честь почту, за честь…

«Государственному секретарю Российской Федерации господину Бурбулису Г. Э. Прошу согласия на мою работу в пресс-службе Президента РСФСР…»

Недошивин аккуратно заглянул через плечо.

– Поздравляю, Алексей Андреевич!

– Рано пока, – возразил Алешка и вдруг громко, почти истерически захохотал.

– Что случилось? – испугался Недошивин. – Может, водички?

Он привык к тому, что люди от Бурбулиса выходили в разном настроении.

– Ничего, ничего! – Алешка весело взглянул на Недошивина. – Это я от счастья, Жора… от счастья, так сказать…

13

Шапошников насторожился.

Солнце беспощадно било по окнам, и комната быстро нагрелась. Горбачев редко пользовался кондиционерами; его все время мучил радикулит.

– А где Вадим? – удивился Горбачев.

Только сейчас Евгений Иванович заметил, что стол накрыт на троих. Горбачев потянулся к телефону:

– Вадим пришел?

Комната была такая маленькая, что Шапошников хорошо слышал голос помощника;

– Вадим Викторович Бакатин, Михаил Сергеевич, в десять тридцать вошел в ваш кабинет.

– Погоди, а счас сколько?

– Без четверти одиннадцать, Михаил Сергеевич.

– А… значит, он так там и стоит… Ты пойди… шугани его: пусть сюда, в закрома, идет, чего там-то торчать…

Вошел Бакатин – представительный мужчина пятидесяти лет.

– Разрешите?

– Разрешаем, – сказал Горбачев. – Садись, Вадим. Начинай чай. Мы вот с Евгением – не демократы, водку, видишь, не пьем.

Бакатин за руку поздоровался с Шапошниковым. «Держится уверенно», – отметил маршал.

– А демократы с утра водку не пьют, Михаил Сергеевич.

– Да?.. А что делают?

– Демократ… он с утра интригует. Они ж шалопаи, Михаил Сергеевич. Тех, кто нормальные, жизнь сама выдвигает. А эти внаглую выдвигают сами себя.

– Тебе виднее… – засмеялся Горбачев. – По-моему, просто зеленые еще…

– А я не могу быть демократом, Михаил Сергеевич. – Бакатин неловко уселся за столик; для троих он был маловат.

– Ну?.. – удивился Горбачев.

– Не могу. Сегодня газетка одна написала, что мне в Малом театре надо бы Скалозуба изображать.

– А вот ты не знаешь, Вадим, – Горбачев откинулся на спинку стула. – Я пацаном был, в школе учился, а уже играл Арбенина у Михаила Лермонтова в пьесе «Маскарад». Так девочки, я скажу, стадом за мной ходили, во какой был успех!

Бакатин вел себя подобострастно.

– Вы знаете, Михаил Сергеевич, чем Арбенин от Яго отличается?.. Яго, злодей, у Отелло под боком крутится. А у Арбенина – Яго в душе.

Он выразительно посмотрел на Горбачева.

Президент СССР поднял глаза:

– Ты хоть сам-то понимаешь, что говоришь?..

– Я так читал, Михаил Сергеевич, – вздрогнул Бакатин. – Люблю, значит, на ночь читать…

Воцарилась тишина.

– А я Крылова люблю, – поддержал беседу Шапошников. – Баснописца Крылова…

Теперь уже молчали все. Бакатин догадался, что он сказал глупость, и сделал вид, что пьет чай: выпил стакан одним глотком.

– Ладно! – Горбачев резанул ладонью воздух. – Теперь к делу. Принято решение, мужики: мы возвращаем пост вице-президента Советского Союза. Премьера – нет, значит, должен быть вице-президент.

«Это Бакатин», – сообразил Шапошников.

«Неужели Шапошников?» – подумал Бакатин.

– Я вижу так, – продолжал Горбачев. – Это должен быть кто-то из силовых министров. Может, ты, Евгений Иванович, или ты, Вадим. Сейчас решим. Идея какая: новый вице-президент юридически сохраняет за собой пост силового министра, то есть командует генералами. Полностью! Не спорю, демократы разорутся, но Ельцина я возьму на себя, хотя Ельцина нельзя сбрасывать со счетов как опасность. Твоя кандидатура, Евгений Иванович, для демократов предпочтительней. Ты спокойный, рассудительный, они таких любят. Как считаешь, Вадим?

– Абсолютно верно, – Бакатин встал. – Поздравляю, Евгений Иванович.

– И мы спасем Союз, – улыбнулся Горбачев. – Поднажмем и спасем. Я гарантирую.

Шапошников замер. Он не понял, что сейчас сказал Президент.

– Чаю, Михаил Сергеевич? – спросил Бакатин, усаживаясь обратно за столик. Как-то неудобно, если Горбачев будет сам, на правах хозяина, разливать чай.

– Ты маршалу подлей. Что молчишь, Евгений Иванович?

Напряжение росло, Горбачев вцепился в него глазами.

– Так… неожиданно все, – сказал Шапошников. – Я в Москве-то всего год…

– Не боги горшки обжигают, – махнул рукой Горбачев. – А игра, мужики, будет такая! Ты, Евгений Иванович, делаешь на своем новом посту все, что считаешь нужным. Командуешь там, разряжаешь обстановку. Ты в кругу, демократы быстро к тебе привыкают. Я сваливаю в отпуск… по болезни, допустим. Ты быстренько подтягиваешь своих генералов, у тебя ж все права, ты ж легитимен… а генералы у нас, сам знаешь, за порядок, за Союз! Вот так, потихоньку, вы и берете все в свои руки. Наводите дисциплину. Все строго по закону. Тут, значит, возвращаюсь я. А вы сразу отходите в сторонку. Это я в общем плане сейчас говорю… – Горбачев очертил в воздухе круг.

– Не в сторону Михаил Сергеевич, – выдавил из себя Шапошников. – А в Лефортово.