Русский ад. Книга первая

– А, обо всем… – Ельцин насторожился. – А о чем?

– Ну что у нас проблем, что ли, нет?

– Проблемы есть, – согласился Ельцин.

– Ну вот! И хорошо!

– А где?

– Где заодно и когда угодно. Хоть сейчас. Пообедаем вместе.

– Я уже пообедал, понимать, – сморщился Президент России. – В «Макдоналдс» заезжал.

– Куда? – засмеялся Горбачев.

– В «Макдоналдс». Котлету с хлебом ел.

– И как?

– Неудобная… – сказал Ельцин.

Горбачев почувствовал, что напряжение разрядилось.

– Ну, чаю попьем… – а, Борис? – заискивал он.

Голос звучал надтреснуто.

– Так вы, понимать, опять за конфронтацию! – вдруг взорвался Ельцин. – О чем говорить-то? Вчера в «Президент-отеле» снова, значит, ругали Россию и Президента. А без России вам – никак!

– Слушай… ты с бурбулисами своими разберись, пожалуйста, давно ведь пора! Это ж они тебе подозрения подбрасывают! А я, наоборот, всегда тебя защищал! Возьми стенограмму. Проверь! Прислать стенограмму?

– Ну-у… я-то разберусь, – смутился Ельцин. – Об-бязательно…

Он не выдерживал лобовые удары.

– Вот я и предлагаю – наступал Горбачев. – Давай встречаться и расставлять точки. Разумное ж предложение! Без бурбулисов. Завтра Госсовет, надо все обсудить. Зачем нам… при всех?

– Любите вы келейно, – Ельцин засопел. – Любите… чайку попить, позавтракать…

– Не келейно, а по-дружески, – возразил Горбачев. – Ты проект Госсовета видал? Твои бурбулисы предлагают некий СССР. «Союз с некоторыми государственными функциями». Ты мне скажи: это что такое?

– А шта-б не было центра! – отрезал Ельцин.

– Так давай встречаться, давай разговаривать! Я ж «за»! Я тоже против центра, который опостылел, кто ж спорит? Но я требую, чтобы у нас оставалось одно государство. Или пусть будет нечто, похожее на государство, но с властными функциями!

– Нечто – это уже не государство, – возразил Ельцин.

– Вот и поговорим! Обсудим! Я действительно очень сейчас и очень озабочен.

– А где? – сдался Борис Николаевич.

– На Ленинских горах, например. Или – на Алексея Толстого.

Горбачев имел в виду особняк МИДа.

– Тогда лучше… у меня, – поморщился Ельцин. – А о чем, значит, будет встреча?

– Да обо всем, я ж предлагаю… Разговор нам взаимно понравится.

– Да? – не поверил Ельцин.

– Да!

– Хорошо, уговорились, – вдруг сдался он. – В пять… Чай мы найдем, не беспокойтесь!

Кортеж машин въехал в Кремль…

Да, тогда, в сентябре 91-го, все было именно так.

Ошибка за ошибкой, глупость за глупостью…

Горбачев встал, зажег свет и спустился вниз, на кухню.

На столе под абажуром стояла ваза с антоновскими яблоками. Горбачев выбрал самое большое, ярко-зеленое, присел на стул, да так и сидел – с яблоком в руке.

Его встреча с Ельциным была совершенно бесполезной, как и предупреждал Александр Яковлев, с которым Горбачев советовался сейчас во всем.

«Ельцин любит снимать людей с работы. Сейчас он хочет снять Горбачева», – улыбался Яковлев.

Плохая шутка, но…

Ельцин сидел за столом и перебирал бумаги. Когда вошел Горбачев, он сразу поднял голову, но не встал, не посчитал нужным.

Так-то вот!

– Ну… – помедлил Ельцин, – шта-а?

– Не понял, – сказал Горбачев, усаживаясь в кресло.

– А шта-а ж не ясно? – удивился Ельцин. – Вы вот, понимать, сидите сейчас у меня… значит, у вас существует какой-то вопрос…

– Я не на прием пришел, – вздохнул Горбачев.

Интересно, когда рядом с Горбачевым был Ельцин, ему становилось трудно дышать. Как если бы он обедал с палачом.

– Если вы хотите, понимать, моей любви, – выговорил наконец Президент России, чеканя каждое слово, – значит, уходите в отставку. Любви будет столько, что вы задохнетесь, о-бб-бешаю…

«Задохнетесь от счастья», – хотел сказать Ельцин, но не договорил, полагая, что его мысль изложена достаточно ясно.

Ельцин впился в Горбачева глазами. А Горбачев даже бровью не повел, так и сидел – с наигранно-добродушным, почти веселым лицом.

Как же он его ненавидел, Господи!

Интересно все-таки: в отличие от Горбачева, Ельцин никогда не был лидером мирового уровня – никогда. Но Горбачев тем не менее был (по самой природе своей) временщик, а Ельцин… Ельцин был царь.

– Судя по проекту, который официально внесла Россия, ты не согласен на конфедерацию государств…

– Где конфедерация, там и федерация, – отмахнулся Ельцин. – Не пойдет.

– Под корень нас бьешь? – заволновался Горбачев. – А что пойдет? Хорошо, назовем «конфедеративное демократическое государство». В скобках «бывш. СССР». Я же не цепляюсь за власть. И Президент пусть избирается всем народом. Ельцин – так Ельцин, Горбачев – так Горбачев…

Они глядели друг на друга, и каждый думал о том, как все-таки это мерзко – глядеть сейчас друг на друга.

– Надо же прагматично подходить к решению. Ты, Борис, вырос и сформировался на Ленине. И я… ты не возражай, – Горбачев поднял руку, – я тоже оттуда. Вместе мы. Из одной песочницы. Что ж получается? Ленин создавал. А мы с тобой разрушаем?

Ельцин разозлился.

– Это вы все разрушили, – рявкнул он. – Перестроились в никуда. Освободите дорогу! И будет вам Союз.

На столике был накрыт чаи с баранками, но к чаю никто не притронулся.