Русский ад. Книга первая

– Ухты!..

– Именно так, – улыбнулась Раиса Максимовна. – возвысился над своим веком.

– Давай!

Красивая рюмка и красивый хрустальный бокал звонко тукнулись друг о друга.

– Рыбу будешь?

– Не сейчас!

– Михаил Сергеевич, рыба – это фосфор.

– Знаешь что? Я остаюсь с тобой. Здесь! – Горбачев смотрел на нее с обожанием.

– Ты не выспишься.

– Встань! Встань, встань… Подойди ко мне. Не бойся, никто не войдет! Да подойди же! Слушай, здесь действительно холодно, или мне так кажется?..

– Я соскучилась, – улыбнулась она, – я просто люблю тебя, Миша, я просто тебя люблю…

– Скажи, это трудно – любить меня?

– Мы с тобой делаем друг друга сильнее!

– Трудно? – повторил он.

– Да.

– Надо же…

Раиса Максимовна вдруг резко вскинула голову.

– Хватит играть в кругу близких! – крикнула она. – Такому дураку, как Ельцин, может проиграть только дурак!

19

Ева быстро поняла: главное в ее профессии – научиться выслушивать идиотов. Только если человек – идиот, откуда у него такие деньги?

Звонков-заказов становилось все больше и больше. Каталог «Мадемуазели» (двадцать шесть девочек) переходил в Москве из рук в руки. Перед выходными и по праздникам барышни уходили влет. Проституция процветала. Ева подняла цены, самые дорогие дни – пятница, суббота и праздники.

Рынок все сам отрегулировал.

Знакомство с каталогом – 30 долларов, оплата на месте.

– Мне-то, гражданочка, дай бесплатно, все-таки я депутат, – просил в Верховном Совете какой-то дяденька, близкий, как он говорил, к Хасбулатову.

– Отойди, бл! Ты, неприкосновенный! – ругалась Ева…

В каталоге «Мадемуазели» к традиционным разделам (проститутки», «эскорт», «любовницы», «элитные проститутки» – контингент в сущности был один и тот же, но цена… подарок сумасшедшим… отличалась в разы) – в каталоге появились новые «главы»: «секретарши», «парни», «переводчики» (парни и девушки). Для тех, кто вынужденно скрывался за границей, прибавился спецраздел «тоска по Родине»: девочки были с длинными косами, веснушками и широкими глазами.

Два языка, минимум два: английский и немецкий.

Набор «многократок» в заграничном паспорте, готовность к вылету – три часа…

Как на боевых сборах.

Ева искала (и находила) девчонок повсюду, обычно – в школах, на вырост, девятый-десятый классы, но чаще всего девочки сами находили Еву, но кастинг, ясное дело, выдерживали не все: кто-то не умел носить туфли на каблуках, кто-то красился так, что лицо становилось, как «Черный квадрат» Малевича, кто-то убеждал Еву, что Президент в России – Ленин, кто-то просто ничего не знал…

Девочки с улицы, самосев, обычно не приживались.

– Раздевайтесь! – командовала Ева.

Если девочка снимала сначала колготки с трусами, а уж потом – кофточку, Ева тут же указывала ей на дверь.

Уцененный товар: у кого-то – шрам от аппендицита, у кого-то – кесаревы рубцы, а у кого-то кишки – просто вываливаются!

– Почемуй-то я «уцененный товар»?.. – обиделась на Еву девушка Сандра.

– А потомуй-то, овца, что твой Новочеркасск на лбу у тебя нарисован, ясно? Это еще хуже, чем вши в волосах! Тебе хоть кто-нибудь говорил, что ты похожа на Настасью Кински? – Правильно, потому что ты больше похожа на Армена Джигарханяна! А как ты одеваешься… сама подумай! Ты одеваешься так, что бабушки на улицах крестятся вслед!

Провинциалки (все провинциалки) были уверены, что Москва им чем-то обязана. Вылетали они быстро. Девочки тут же демонстрировали свое бульдожье упрямство, перемещались в соседние районы, в Московскую область, возвращались в столицу, но только блудом Москву сейчас не возьмешь.

В эпоху рынка Москва – как лютая барыня: ей все не так.

– Девочки, учите языки, – требовала Ева. – Визу в паспорт мы вам поставим, целку, если порвана случайным сперменатором, заштопаем, врачи есть, в девочки вернетесь, девственность – это тот товар, который никогда не упадет в цене, но если у вас нет языка – это все, это конец, трудно надеяться на лучшее, когда уходишь в отпуск, чтобы сделать ремонт!

Ева вычитала где-то, что за Майей Плисецкой ухаживал Роберт Кеннеди (тогда, в тот год, кандидат в Президенты США). КГБ СССР был ужасно доволен: Кеннеди совершенно потерял голову, просит руки и сердца, Брежнев, раз такое дело, с удовольствием будет посаженным отцом на свадьбе, прощай, холодная война, все ракеты под нож, не то Майя Михайловна сама устроит мужу «холодную войну», у нее получится!..

КГБ приготовил Кеннеди и чисто русский подарок: три килограмма черной икры, огромная банка. Три килограмма – ничего себе! А словари? Один вечер в ресторане при свечах, второй… и все со словарем!

А Лиля Брик в Москве уже познакомила Плисецкую с Щедриным.

Кеннеди не говорил по-русски, Плисецкая не говорила по-английски.

Скучно!

К черту этого Кеннеди вместе с КГБ и Америкой!

– А знала бы, чмара, английский… – твердила Ева, – весь мир, девки, другим стал, и я б в Майами без визы ездила…

Ева мечтала о Майами.

– Посмотри, какие чудные у меня ручки, какие линии па ладонях… – заискивала Сандра. Она боялась Евы еще больше, чем милицию.

Ева ухмылялась: