Русский ад. Книга первая

– Погоди, погоди с Украиной… – этот народец никогда сам с собой не разберется, из Сечи вышли, очень жестокие, это я тебе как бывший хохол говорю, – Снегур сегодня на Госсовете решил нам впаять: Президента страны не то выбирают, не то назначают парламенты суверенных государств. Тут уж я вконец разозлился! Быть куклой, свадебным генералом, чтоб каждый ноги вытирал о Президента СССР, на это идти нельзя! То есть я прямо сказал о своей приверженности. И я не пойду к кому-то в подручные. Только равноправная основа!

Гляжу на Ельцина: рожу отворотил, но молчит. Уломал все-таки: Президент избирается гражданами всех суверенных государств – членов нового Союза. Как проводить выборы в самих государствах, пусть каждый решает как хочет. Можно через народ, можно через выборщиков… скажем, сто лучших людей… аксакалы или еще кто… выбирают главу собственной республики.

Ельцин дернулся: это хорошо, говорит, через выборщиков, как в Америке. Представляешь?! Наш самородок… уральский… понятия не имеет, как Америка избирает Президента!

Полуслепая Раиса Максимовна слушала его очень внимательно – впивалась в него своим единственным глазом.

– Дальше – пошло-поехало, – горячился Президент. – Ельцин настаивает, чтоб парламент был бы однопалатный. Я круто против. Я ж опять, получается, марионетка! Хорошо, говорю, от Туркменистана будет пятьдесят депутатов и от России – пятьдесят. «Что?! – взревел Ельцин. – Так ты думай, что сейчас выносишь, думай!..»

Сдался. И 29-го – подпишем… Должны подписать!

Новый договор – новое государство. Меняем историю. Но вперед же идем, и в этом нас все поддержат. Запад поддержит. То есть Горбачев – показал и еще покажет!

Он же трус, этот Ельцин, удара не держит. Остается Кравчук, но тут не сложно; Кравчук любит деньги до одури, даже больше, чем баб, хотя бабы у него, особенно девственницы, – смысл жизни!

– Что ты говоришь! – всплеснула руками Раиса Максимовна. – Я и не знала!

Горбачев усмехнулся:

– Не успел в Президенты пробраться – купил себе дачу в Швейцарии. Трубин, прокурор, идет ко мне: Михаил Сергеевич, что будем делать? Звоню Кравчуку: «Ты что, нэзалежный? С ума сошел? Может, у тебя и прописка там есть?»

Он в слезы: «Михаил Сергеич, то ж не дача, то ж хатынка… нызенька-нызенька…»

– Рыбу будешь? – перебила Раиса Максимовна.

– Что рыбу? – не понял Горбачев.

– На горячее.

– А, рыбу… нет. Без рыбы посидим.

– Пятнадцать республик уже не получится, Миша. Прибалтики нет, Прибалтика вон как крутанулась…

– Я не забыл, – усмехнулся Горбачев. – Ладно, – ушли и ушли. Пусть гуляют. Зато Госдеп спокоен и ведет себя хорошо. Бурбулис с лета, чтоб ты знала, строчил меморандумы, как развалить Советский Союз. Варианты просчитывал.

Не знаю, читал ли их Ельцин, но Саня Руцкой одну такую папку мне приволок. Саня у нас государственник, ему ж за них стыдно! Ельцин в «Штерне» говорит: в Ново-Огарево, видите ли, Россия уступила Горбачеву больше, чем нужно! Вот они, бурбулисы его… это они, сволочи, пьяницу нашего на наклонную ставят, причем по сильно скользящей. Но справимся: сейчас Ельцин в Германию едет, посмотрим, как Коль его примет, посмотрим…

Я объясняю, Раиса, – Горбачев встал и прошелся по палате. – Немцы все наши требования выполнили. На территории ГДР запрещено атомное оружие и войска НАТО. Договорились? Намертво. Подписали? Нет. Но скоро подпишем!

Войска ФРГ сокращены в два раза. Было 600 тысяч. Сейчас – 300 с лишним. Успех? Но Ельцина, здесь я разделяю, нельзя недооценивать как опасность. Ельцин – это же сплошное самодурство, он еще не отведал предательства. Схватил власть, погрузился, но если власти у него вдруг поубавится (а мы уж подкрутим), все его бурбулисы ко мне попе гут, выбора-то нет!

Либо ко мне, либо в свой Свердловск, студентам лекции читать…

Горбачев остановился.

– Я не прав? – засомневался он. – Не прав?

В последнее время он все время находился на грани истерики.

Раиса Максимовна смотрела на Горбачева и не верила, похоже, ни одному его слову.

– Значит, что мы имеем? – продолжил Горбачев, не дожидаясь ответа. – Усугубление всех противоречий – раз, – он загнул палец. – Втянулись в дебаты, чтобы отсеять одно от другого, и, откровенно говоря, теряем сейчас время. Дальше: выход на Союзный договор, мы создаем определенное умонастроение и опять будет нормальная, целостная картина – гарантирую!

Тихо вошел официант и застыл у дверей.

– Что вам? – спросила Раиса Максимовна.

– Огурцы сейчас будут, Михаил Сергеевич…

– Ладно, я передумал, – махнул рукой Горбачев.

– Несите, несите! Михаил Сергеевич любит огурцы, – властно сказала Раиса Максимовна.

Первая леди страны была печальна.

– Ты же знаешь, Миша, этот… уральский… никогда не подпишет документ, который нужен Горбачеву. А без России, без Кремля ты никому не нужен… Если нет России, где твой кабинет? В Ташкенте, что ли?

– Знаешь, – Горбачев откинулся на спинку стула, – когда я с ним один на один, он вполне вменяемый…

– Ты так меняешься к нему, Миша… – медленно, цедя слова, произнесла Раиса Максимовна.