Русский Афонский отечник ХІХ-ХХ веков

Отец Василия умер, когда ему было три года. Мать его была набожной женщиной, соответственно, и сына воспитывала в духе любви к Богу и людям. С ранних лет Василий стал мечтать посвятить свою жизнь Богу, однако помещик, на которого он работал, не хотел его отпускать. Но милостивый Господь услышал его горячие молитвы и поспособствовал осуществлению его мечты. Однажды маленький сын барина заболел так, что доктора отказались лечить его, думая, что тот скоро умрет. Отчаявшийся барин решил пойти к знахарю и искать у него помощи. По дороге к знахарю он разговорился с молодым кучером (это был Василий), который ему сказал: «Барин, почто хотите прогневать Бога, мало вам испытаний? Знахари ведь – слуги дьявола, молиться Богу истинному надо, и если есть Его святая воля, то выздоровеет ваш сынишка». Удивленный и смущенный барин ответил: «Не умею я молиться, да и грешен слишком, все равно Бог не услышит, вот если бы ты попросил бы Его исцелить моего сына, Он тебя бы послушал, ты ведь в монахи рвешься». Тогда Василий остановил лошадей и, став на колени посреди поля и закрыв глаза, начал горячо молиться Богу. Барин, видя, как непосредственно и просто он это делал, после некоторого колебания тоже встал на колени рядом с ним и тоже про себя начал молиться. Через некоторое время барин залился слезами и почувствовал, что что-то дрогнуло в его сердце, что-то изменилось, ему хотелось так стоять и молиться как можно дольше. Он боялся открыть глаза, чтобы это ощущение не исчезло. «Пойдем, барин, пора нам домой», – услышал он голос Василия, который и вывел его из этого состояния. Он повиновался, и они вернулись домой, где им сообщили, что больному мальчику стало легче и он начал выздоравливать. На следующий день барин дал Василию вольную.

20-летним юношей он поступил в один из монастырей Новгородской епархии, где был пострижен в мантию с именем Венедикт. 35 лет он безвыездно жил и подвизался в этом монастыре, показывая примеры послушания и смирения. В 1886 году ему представилась возможность осуществить свою давнюю мечту – посетить святые места Иерусалима. На обратном пути из Иерусалима 11 октября того же года он заехал на Афон.

Афон привел его в восхищение, и он решил остаться здесь навсегда, а потому стал проситься в Пантелеимонов монастырь. Но старцы обители отказали ему на том основании, что он не имеет от своего игумена благословения остаться на Афоне. Отец Венедикт начал переписку со своим монастырем, но дело затянулось почти на три года. Его родной монастырь не хотел лишаться такого старца. Все это время, пока шла переписка, он жил в одной заброшенной каливе, которую сам починил. Наконец из России пришло известие о согласии игумена, и он был принят в Руссик 1 октября 1889 года.

Отец Агафодор (Буданов) стал его духовником, и хотя они были почти сверстниками, отец Венедикт с полным смирением начал выполнять все указания своего наставника. По его благословению он четыре года выполнял послушание огородника. 11 марта 1893 года его постригли в схиму, после чего послали на послушание на Георгиевскую (Ближнюю) келлию*.

Вся братия сразу полюбила смиренного, молчаливого старца. Вот как характеризирует его отец Владимир (Колесников): «Простой и благочестивый, ревностный к подвигам». [238] Его подвижническая жизнь привлекала к нему и других подвижников, желавших поделиться с ним опытом. Сохранилась запись его духовных бесед с отцом Леоном (Воскресенским), который подвизался в маленькой каливе недалеко от Георгиевской келлии и который впоследствии записал эту беседу: «В июльскую ночь в саду при Георгиевской келлии встретились два схимонаха Венедикт (Матвеев) и Леон (Воскресенский). Поздоровавшись по-иночески, сели на траву под маслиной, чтобы подышать чистым, ароматным воздухом Афона. Луна тихо плыла по небу и своим светом освещала сад. У обоих собеседников на душе было спокойно. Разговаривали о милости Божией к грешным людям и о том, почему Господь к нам особенно благоволит.

Отец Венедикт рассказал один случай из своей прошлой жизни. Он говорил, что прошло от того времени лет пятьдесят. Он был еще тогда мальчиком семи лет. Жил в деревне Долматовка Валдайского уезда Новгородской губернии. Имел товарища – сироту восьми лет, имя которого уже позабыл. Мальчик этот был родом не из их деревни и ходил из дома в дом. Его все любили, потому что он на память пел стихи про Георгия Победоносца и про других угодников Божиих. Ему за это давали кто пирога, кто рубашку и т. п.

Раз деревенские дети собрались на улице, а он и говорит, что вот если нынче попостимся и всю ночь будем молиться (в это время был канун праздника Преображения), то увидим Господа, апостолов, и солнце будет играть, и земля трястись. Двое мальчишек лет пятнадцати высказали недоверие к его словам, но он уверял всех в правдивости своих слов и говорил, что не раз видел подобное. Ему поверили. И пятнадцать человек постились весь день.