Русский голем

В местечке все вроде при деле. Глейзер («стекольщик» на идише) вставляет в подслеповатые оконца стекла. Кангисер кричит по улицам: «Кому лудить! Кому паять!» Пудники, крамники и магазинеры сидят в копеечных лавочках. Резники забивают скот и птицу; источают из мяса кровь до последней капли. Таковы законы шхиты — убоя для приготовления кашерной пищи.

Меламеды учительствуют — долбят Талмуд, а худосочные дети неустанно раскачиваются в молитве. Взад-вперед, взад-вперед… Им как будто не терпится выйти в туалет, но на самом деле им хочется «выйти в люди». Скоро, скоро они дождутся своего часа. Оденут чекистские кожанки. Займут руководящие кабинеты в советских учреждениях… Прислушаемся, что они там зубрят? «Пребывание между двумя собаками, двумя пальмами и двумя женщинами приносит несчастье. Также предвещает несчастье, если одна собака, пальма или женщина окажутся между двумя мужчинами». [Цит. по 79]. Мудро!

Кушниры скорнячат. Шнейдеры и хаиты, смахивая щетками перхоть, перелицовывают старые лапсердаки. К шойхетам на восьмой день приносят новорожденных мальчиков — те исполняют брит мила — «завет обрезания». Шустеры сапожничают. На местных шляхах постегивают своих кляч фурманы и балагулы, известные мужланы и болтуны — даже в русский язык нагло влезло это словечко — «балагур».

А если свадьба или, например, помер еврей? Тут приходит предок Рабиновича — раввин. Он «кладет на грудь умершего белок яйца и пепел, произнося как бы слова Иезекииля: «И окроплю вас чистою кровью, и вы очиститесь от всех скверн ваших». «Иезекииль, правда, не говорит, «чистой кровью», а «чистой водою»… (Иез. 36,25).

Но, искажая так текст, евреи убеждают себя, что покойник несомненно будет допущен в рай» [92]. Кстати, а что это был за пепел? Не надо спрашивать. Об этом вслух не говорят…

Раввин, конечно, заботится о здоровье евреев. Иной раз прочтет в синагоге важное поучение: «Сказал раби Шимон бен Йохай: «есть пять вещей, делая которые, человек сам становится виновником своей смерти: едящий неочищенный чеснок, неочищенный лук и яйца в скорлупе, пьющий жидкость, которая простояла в открытой посуде всю ночь, ночующий на кладбище, срезающий ногти и разбрасывающий их там, где ходят люди, и т. д… поскольку беременная женщина, наступившая на них (ногти), может выкинуть плод»». [94]. Все выслушают и поразятся «мудрости» (хохме).

В целом — монотонная и унылая жизнь течет в штетле. Однообразная. Даже на еврейскую пасху все мелочи праздничного застолья расписаны раз и навсегда. Посмотрите на стол — сплошное напоминание о страдании. Горькие травы — память о горестной жизни в Египте. Тертое яблоко — как глина, из которой предки делали для египтян кирпичи. Красное вино — словно кровь еврейских детей, в которой купался фараон, чтобы избавиться от проказы. Соленая вода — это волны Красного моря, расступившегося перед бегущими из плена. Тогда беглецы не успевали испечь квашеный хлеб — так и ныне: за столом хлеб пресный. Маца… Пируй, иудей!

Разве что раз в году, в веселый праздник пурим, можно «отвести душу». (Куда отвести — вопрос отдельный.) Даже строгий Талмуд предписывает напиться так, чтобы благочестивый еврей не различал между «будь проклят Аман» и «благословен Мордехай». В этот день обязательно надо выместить свою ненависть к гоям какой-нибудь пакостью. Например, совершить кощунство над их идолом — крестом. Можно и еще кое-что… Но — тс-сс… Об этом тоже говорят лишь шепотом… «Как много Аманов и всего лишь один пурим» — любимая поговорка этого праздника. Но ничего, когда-нибудь начнется ежедневный пурим, мечтает подвыпивший обитатель штетла, тогда посмотрим!

Ну и, конечно, какой же штетл без вникающих во все мелочи кагалов! «Во главе кагала стояли 3 или 4 «старшины» (роши); за ними следовали «почетные особы» (тувы), судьи (даяны), попечители, старосты различных учреждений (габаи)». [22]. Эта всеулавливающая сеть сложилась со времен доброго польского короля Сигизмунда II Августа, жившего в XVI веке. «Он предоставил раввинам и старостам право судить непослушных или преступных членов общин по Моисеево-талмудическим законам и приговаривать виновных даже к строгим наказаниям». [22].

Все эти местечки — «воинские трофеи». Они достались нам от Польши. За них было заплачено кровью русских солдат.

Горы золотые