Русский реализм XIX века. Общество, знание, повествование

В этом плане особенно важно, что Мышкин и Рогожин как представители исчезающего купеческого сословия также являются носителями наиболее сложной внутренней жизни среди всех героев романа. Автор сообщает читателю, как выглядят и о чем переживают эти герои, подчеркивая связь между внешним и внутренним, так что внешний вид этих персонажей отражает их напряженную внутреннюю жизнь: в каком-то смысле это делает их идеальными героями романа. Их экономическая роль также описана максимально ясно, деньги принимают в их руках чрезвычайно материальную и осязаемую форму. Эта форма идеально подходит для описания в жанре, который отдает предпочтение эмпирически полученным данным[622]. С другой стороны, очевидно, что над купцами берет верх общественная сила, действия которой менее ярки и, соответственно, менее заметны. Экономическая власть Тоцкого и Епанчина большей частью невидима, как и их деньги, и их триумф передвигает экономику в романе в модус, из которого трудно извлечь какие-либо эмпирические данные. Подобно фабрике Епанчина и поместью Тоцкого, финансовые операции капиталистов остаются в романе невидимыми. Наиболее значительным в этом плане становится финальный переход двух капиталистов в принципиально другую темпоральность, в которой, как признает сам рассказчик, мало событий, о которых можно рассказать.

Таким образом, «Идиот» оказывается в репрезентационном тупике, который, вероятно, особенно сильно виден в текстах Достоевского из‐за того, насколько важную роль внутренняя жизнь персонажей играет в поэтике его романов[623]

. В финале романа три ярких героя, конфликты между которыми и составляли сюжет «Идиота», оказываются нейтрализованы, а оставшиеся герои получают в наследство мир, в котором интересные происшествия – помеха для успешного бизнеса. Вместо событий – скандалов, внезапных открытий, убийств, эпилептических галлюцинаций, предсказывающих мир вне времени, – Тоцкий, Епанчин, Ганя, Птицин и другие живут в «гомогенном пустом времени карьеры», по определению Ильи Клигера[624]. В середине романа Лебедев описывает свое видение мира промышленного капитализма, интерпретируя развитие в России железных дорог как воплощение библейского пророчества об апокалипсисе[625]

. Эта стратегия примирения с капитализмом через наделение его созданий акцентированно аллегорическим смыслом будет использована и в ряде более поздних произведений о наступлении промышленной революции в Российской империи, как, например, в «Кукле» Болеслава Пруса (1890) и «Молохе» Александра Куприна (1896)[626]. Однако текст романа «Идиот» входит с противоречие с картиной, описанной Лебедевым. По контрасту с другими текстами, как написанными в XIX веке, так и современными, в которых подчеркиваются попеременно то динамика, то творческая сила, то агрессивность капитализма, в «Идиоте» утверждается, что мир победившего капитализма – это мир, о котором роману сказать нечего.

Авторизованный перевод с английского Маргариты Вайсман

Повествовательная экономика Достоевского

Радужные кредитные билеты в романе «Братья Карамазовы»[627]

Джиллиан Портер

В прологе к «Братьям Карамазовым» (1879–1880) Ф. М. Достоевского автор-повествователь делает несколько сомнительных утверждений о временной локализации романа. Нарратор объясняет, что этот роман – только первый из двух, какие он планирует написать об одном и том же герое, Алексее Федоровиче Карамазове. Если события, описываемые в первом романе, произошли «еще тринадцать лет назад», во времена юности героя, то во втором романе будет описана его зрелость «уже в наше время, именно в наш теперешний текущий момент» (14: 6)[628]. Отняв тринадцать лет от даты начала сериализованной публикации романа в 1879 году, мы можем заключить, что действие романа, который нам предлагается прочитать, происходит в 1866 году. Однако, как отмечают исследователи, роман Достоевского кажется более привязанным ко времени его написания в период с 1878 по 1880 год, чем к моменту своего художественного действия: в романе Достоевский упоминает события, которые произошли позднее середины 1860‐х годов, и вступает в полемику об общественных и политических вопросах, ставших особо значимыми к концу 1870‐х годов[629]. Обещанные рассказчиком настоящее и будущее оказались такими же эфемерными: к финалу первого романа Алексей оказался не главным героем, а просто одним из нескольких героев «Братьев Карамазовых», а второй роман, посвященный ему, так никогда и не был написан.