Русский реализм XIX века. Общество, знание, повествование

Игнорирование проблемы репрезентации в сочетании с моральным акцентом и установкой на социальный прогресс ярко проявились в культурной роли и в умственной жизни Николая Чернышевского. Его университетская жизнь подготовила его к роли ведущего журналиста, чье влияние побуждало читателей, многие из которых также были студентами, отказываться от формального обучения в пользу самообразования и самовыражения в прессе. Прежде чем обратиться к опыту Чернышевского в Санкт-Петербургском университете, я остановлюсь на результатах его образования – программном философском сочинении «Антропологический принцип в философии», развивавшем идеологические предпосылки его магистерской диссертации «Эстетические отношения искусства к действительности».

Опубликованный в «Современнике» в 1860 году, «Антропологический принцип» вызвал оживленные дискуссии. В этой статье Чернышевский соединял теории материалистического монизма с открытиями в естественных науках, создавая представление о жизни, основанное на фундаментальном единстве природы: он утверждал, что наиболее сложные проявления сознания производны от элементарных химических процессов. Противники возражали против такого, как они считали, упрощенного взгляда. Они подчеркивали различие между материальным и духовным в человеческом опыте и указывали, что материализм Чернышевского был непоследователен в его собственном тексте: несмотря на утверждение единства жизни, он различал «материальный порядок» человеческой деятельности, включавший еду и хождение, и «моральный порядок», включавший мышление и самосознание. Чернышевский высмеял эти аргументы как схоластические и утверждал, что у него не было времени их читать. В биографии публициста Уильям Воерлин резюмировал базовую процедуру Чернышевского в этих дебатах как отказ «уделять серьезное внимание сложной критике»: Чернышевский просто повторял «свое утверждение веры в материалистический монизм»[823]

. Цель Чернышевского состояла не в том, чтобы исследовать теоретические проблемы сознания, а в том, чтобы инструктировать читателей об организации их жизни на практике. Игнорирование философских вопросов позволило Чернышевскому быть более внимательным к повседневной жизни своих читателей. Проиграв в философских дебатах, он победил в журналистской полемике.

Выступление Чернышевского как публициста было основано на его опыте защиты диссертации «Эстетические отношения искусства к действительности» (1853), которую он обобщил для публики в анонимном самообзоре в «Современнике» в 1855 году. В нем он утверждал первенство жизни над искусством тем же образом, каким позже описывал основополагающую роль химических процессов в психической деятельности в статье «Антропологический принцип». Диссертация встретила противодействие со стороны университетских профессоров[824]

. Позже Чернышевский утверждал, что оппозиция возникла из‐за отвержения фейербаховского материализма, который лежал в основе его эстетики. Современники поверили Чернышевскому на слово. Однако более тщательное исследование, начатое Густавом Шпетом и продолженное Воерлином, показало, что невозможно обнаружить какие-либо конкретно фейербаховские следы в диссертации Чернышевского. В недавнем исследовании Алексей Вдовин пишет, что хотя критик и читал Фейербаха, он не был серьезно заинтересован в сложностях изложения Фейербахом проблем эстетического восприятия[825]

. Когда Чернышевский опирался на Фейербаха, он заимствовал те моменты, которые уже были доступны в общеизвестных источниках. Подобно его материалистическому монизму, реалистическое предпочтение Чернышевским жизни перед искусством опиралось на обычные позитивистские представления, которые уже «витали в воздухе» 1850‐х годов. Риторическая процедура Чернышевского заключалась в том, чтобы объединить различные идеи в упрощенную модель, в которой подчеркивалась утилитарная и моральная роль искусства в социальном прогрессе. Вдовин приходит к выводу, что «научная несостоятельность диссертации выкупалась ее прямотой и радикальностью, публицистической односторонностью, обеспечившей успех у тех, кто искал простых решений сложных проблем»[826].

Противодействие диссертации Чернышевского со стороны университетских профессоров было аналогично недоумению критиков, реагировавших на автореферат, опубликованный в «Современнике». Основным возражением было то, что работы Чернышевского по эстетике никак не затрагивают проблему самого эстетического восприятия. Сопротивление было направлено не столько на идеологию Чернышевского, сколько на его игнорирование дисциплинарной проблемы, которую он вызвался исследовать. Так же как «Антропологический принцип» игнорировал проблемы сознания, диссертация игнорировала проблемы эстетического восприятия[827].