Русский школьный фольклор. От «вызываний Пиковой дамы» до семейных рассказов

Тезис о сильной крестьянско-посадской фольклоризации школьного альбома подтверждается большим количеством реминисценций из «народных любовных писем». Фольклорный текст - одно из базовых составляющих ритуала и традиционного этикета. В контексте этикета «ухаживания» в конце XIX — начале XX века существовала оригинальная письменная традиция — «народные любовные письма». Они имели стихотворную форму и были распространены повсеместно: их посылали своим милым грамотные и неграмотные крестьянки и мещанки. Писали такие письма и мужчины, но их письма «короче, более путаны и нескладны и страдают некоторой сочиненностью», как замечает Н. Виноградов[117]. Здесь же опубликованы два письма с надписями на обертке: «Письмо неграмотной девушки-крестьянки милому» и «Письмо грамотной мещанки милому». Они весьма сходны между собой, но первое отличает большая искренность и безыскусственность. В нем особенно видится прообраз позднего послереволюционного школьного девичьего альбома (в смысле жанра и поэтики). Размер стихов, как пишет Н. Виноградов, похож на размер подписей к лубочным картинкам.

«Письмо неграмотной девушки-крестьянки милому»1. Беру я перо в руки,Начинаю писать от скуки;Перо мое золотое,Пишу письмо дорогое:5. Сахару медовому,Яблочку садовому,Меду сычёному,

Винограду зеленому,Свету-пересвету,10 Тайному совету,Имени тебе нету;Про имя твоеЗнает сердце мое:По тебе мое сердце вздыхает,15. Давно к себе дожидает.Не сокрушался бы мил заочно обо мне,

Побывал бы мил как можно скорее ко мне.Как корабличек на море, —Остаюся так я в горе;20. Как кораблик на песке, —Остаюсь по вам в тоске.Целую вас Несчетно раз.Надпись на обертке:Лети, мое письмо, взвивайся,Никому в руки не давайся;

Лета, мое письмо, выше леса, выше гор, —Прямо к NN на дворИдёт сие письмо от NN к другу сердечному NN прямо в собственные руки.Никому его не читать и в руки не отдавать.

Строки 1—4, 10 — 14, 22 — 23 и особенно надписи на обертке народного любовного письма достаточно часто цитируются в школьных альбомах 20 — 40-х годов XX века. Вероятно, образец такого письма вдохновил И. Северянина на сочинение стихотворения «Письмо Феклы».

Благодаря граммофону детский альбом испытал влияние эстрады. Нижеприведенный текст не что иное, как перефразированные речи комического дуэта Бим — Бом («Объяснение в любви»: Комические дуэты. Москва: International Zonophone Company, Х-61350).

Бом, бом, бом,Пишу тебе в альбом.Ша, ша, ша, тем ты хороша.

Лю, лю, лю, как тебя люблю.Бом, бом, бом, закрывай альбом.(ИРЛИ, р. V, 57-1-7)

В альбом постепенно входит и советская пионерская тематика, правда, по нашим наблюдениям, ненадолго. В одних случаях это стихи о Ленине, Кирове, Павлике Морозове. Однако нельзя не отметить и возможную иронию (в связи с возрастным подтекстом) на девиз организации юных ленинцев («В борьбе за дело Ленина! Будь готов» — «Всегда готов!») в таких строчках:

Еще пишу 4 слова,Как пионерка — будь готова.(ИРЛИ, р. V, 57-1-7)

Мы привели ряд фактов, которые, возможно, дают нам основания полагать, что школьный альбом в 20 — 30-х годах серьезно изменился. Он стал более полижанровым, более открытым для влияний жестокого романса, частушки, примитивной поэзии, детского фольклора, фольклора других субкультур, то есть принял на себя функции некой фольклоризирующей ниши. Это не означает упадка альбомной традиции. Альбомная культура — живая культура, и дело исследователя не столько оценивать ее, сколько изучать.

Современная альбомная культура, сохраняя принципиальные «альбомные традиции», имеет свою специфику. Школьницы 11 — 15 лет заводят особые тетради, называя их «альбом» или «песенник». Альбомы выполняют определенную психологическую функцию, связанную с возрастом школьниц. В них отражаются бытующие в соответствующем возрасте и в современной атмосфере представления о любви и дружбе, об отношениях с юношами и подругами, фиксируются этикетные правила, связанные с ухаживанием и дружбой. Время берет свое, и в современном альбоме уже можно встретить цитации, которые невозможны для альбомов прошлых лет: