Русско-японская война 1904–1905 гг. Секретные операции на суше и на море

Деятельность шанхайской «разведочной службы» развивалась бы и впредь, но дальнейшие события на фронте поставили ее на грань ликвидации. В результате очередной успешной военной операции японцев, проведенной с 6 (19) февраля по 25 февраля (10 марта) 1905 г., русские войска оставили Мукден. Поспешно отступая, армия Куропаткина бросила документы своего штаба, в том числе все шифры (кроме морского) и «сведения о заграничных тайных агентах и их разведке», которые, как опасались, попали в руки японцев[1003]. Эта утрата явилась сильнейшим ударом для секретной службы Павлова и ее агентуры – был установлен порядок, согласно которому камергер и его сотрудники указывали в донесениях источник своих сведений. Опасаясь за жизнь Обера, Давыдов экстренно отозвал его в Шанхай и отправил на отдых во Францию. Пришлось прекратить и деятельность Бале: по настоянию Павлова, французский журналист выехал из Японии в апреле 1905 г.

[1004] Другие, менее значимые секретные информаторы были временно «заморожены». Из-за утраты шифра приостановилась переписка с армейским командованием. От этого удара «шанхайская агентура» до конца оправиться так и не смогла.

По настоянию главнокомандующего, Давыдов попытался на скорую руку создать новую агентурную сеть. Ее ключевой фигурой стал японец, секретарь японского военного представителя в Чифу, которого завербовал давний сотрудник Давыдова, бывший служащий Русско-Китайского банка в Порт-Артуре А.И. Фридберг. Но эта организация «провалилась», не просуществовав и двух месяцев. «Японский консул в Чифу, – докладывал Давыдов генералу Линевичу в мае 1905 г., – арестовал по обвинению в измене нашего главного агента-японца, который имел в руках для передачи нам план расположения войск в Маньчжурии и письма от лиц, состоящих его корреспондентами. Обстоятельство это угрожает дезорганизацией устроенной мною чрез посредство японцев разведочной службы»[1005]

. Как и опасался российский чиновник, за арестом в Чифу последовала ликвидация всей его агентуры в Корее и Японии – уже к середине июня за решетку было отправлено до 20 его секретных сотрудников[1006]. На Фридберга японцы устроили покушение и он уехал лечиться в Россию, а его бывший японский резидент в Чифу был казнен по приговору военного суда. Тогда же (в начале мая) в Токио был арестован капитан Богуэн (Baugouin), который раньше в течение многих лет состоял французским военным атташе в Японии, а в момент ареста являлся здешним представителем ряда французских компаний. Его и его пасынка японцы обвинили в связях с русской разведкой

[1007].

В сложившейся ситуации штаб главнокомандующего не нашел ничего лучше, как положиться на добровольца – сербского поручика Субботича, который вызвался ехать в Японию с секретным заданием под именем журналиста Озрона Маринковича. Но храбрый молодой серб к подобной миссии оказался совершенно не подготовлен – он не знал ни японского языка, ни «местных условий»; к тому же, как выяснил Давыдов, его отъезд из армии стал известен посторонним. Под давлением этих аргументов полевой штаб от своего безумного замысла в итоге отказался, и в конце июня 1905 г. Субботич, получив от Давыдова 5 тыс. рублей на расходы, был им направлен в Шанхай в распоряжение фон Гойера и с заданием «постараться ознакомиться с районом расположения японских войск в Маньчжурии»[1008]

. Между тем, до начала мирных переговоров оставались считанные недели.

Петербургский эпилог