Русско-японская война 1904–1905 гг. Секретные операции на суше и на море

Российская пропаганда стремилась дискредитировать в глазах западного и восточного сообществ лозунг азиатского единения в его японоцентричной версии, выдвигая более гуманную, христианскую, альтернативу решения проблемы «Восток – Запад». В типографии “China Gazette” и от лица ее редакции русская «шанхайская агентура» тиражами в 3—3,5 тыс. экземпляров печатала и рассылала в парламенты, библиотеки, клубы, редакции журналов и газет многих стран мира сборники статей и речей, брошюры и литографии с фотоснимков. На фотографиях были запечатлены сцены расстрела японскими солдатами корейских крестьян, распятых на крестах. Подпись под ними гласила: «Утонченный японский призыв к поддержке и сочувствию, обращенный ко всем нациям “желтой угрозы”, против европейской цивилизации и особенно христианства. Эти казни были совершены 15 сентября 1904 г. в Сеуле японскими властями. Фотографии сделаны японским фотографом в Чемульпо, где их можно купить за несколько центов»[1182]. В другом издании в английском переводе была напечатана откровенно антиевропейская по смыслу статья тяньцзинской прояпонской газеты “Takung-Pao”. Ее анонимный автор писал об империализме «тевтонской, латинской и славянской рас», обращенном против «цветных» (coloured races), и во имя «великой мечты о Золотом веке и Всемирной империи» звал всех «монголов» (

Mongols) к единению[1183]. В качестве более действенного и гуманного способа разрешения «глубокого непонимания и антагонизма между Востоком и Западом» в той же брошюре воспроизводился призыв китайского императорского «Общества по распространению христианства среди китайцев» к просвещению и «христианскому милосердию»[1184]

. Судя по откликам прессы, наибольший общественный резонанс такие материалы получали в Австралии, Калифорнии и в Британской Колумбии – в местах наиболее многочисленной японской диаспоры, где, по словам фон Гойера, «характерные особенности этой расы хорошо известны коренным жителям»[1185].

Летом 1904 г. наместник направил Павлову «перечень вопросов, которых было бы желательно коснуться в “Чайна газет” в ближайшем времени». Перечень включал следующие группы тем и сюжетов: (1) «о безупречном обращении русских с населением Маньчжурии», (2) «о появлении в Южной Маньчжурии фальшивых [русских] кредитных билетов по мере прибытия туда японцев», (3) «о недовольстве китайцев скупостью и жестокостью японцев» и (4) «опровержение известия, что война с Японией началась из-за Маньчжурии и что Китай на этом основании имеет право вмешаться»[1186]. Этой «программы» “China Gazette” и стала придерживаться в дальнейшем.

“Chefoo Daily News” в течение полугода после заключения в августе 1904 г. секретного контракта с Россией опубликовала несколько сот статей, в которых приводила факты нарушения Японией китайского нейтралитета, указывала на опасность для Запада возможного японо-китайского союза, писала об истязаниях и казнях японцами китайцев и корейцев, заподозренных в шпионаже, сообщала о финансово-экономическом истощении самой Японии, об огромных потерях ее армии в ходе осады Порт-Артура. Состояние же российских дел преподносилось с противоположным «знаком» – одну из рубрик газеты Давыдов так условно и назвал: «Финансы России находятся в прекрасном состоянии»[1187]. «Агент Рейтера и другие корреспонденты (“Chefoo Daily News” – Д.П.) сделали свое дело, оправдывая, таким образом, внимание, которое мы оказывали им различными способами, но главным образом, конечно, в виде благодарности, выраженной в мексиканских долларовых банкнотах», – довольно цинично заключал Давыдов в докладе министру финансов[1188]

. «Русская» дальневосточная печать, а вслед за ней – и центральная российская пресса приводили факты сознательного обстрела японцами санитарных поездов и порт-артурских госпиталей, писали о притеснениях русских пленных в лагере Мацуяма. В действительности, обращение с пленными с обеих сторон было очень гуманным, но шельмования и оболгания японцев, Японии и ее вооруженных сил не практиковали и здесь. Равным образом русские «кураторы» китайской печати старались пресекать ее чересчур акцентированное русофильство[1189].

В общем, в содержательном плане русская дальневосточная пропаганда по преимуществу «держала оборону», ограничиваясь тем, чтобы возможно доказательнее парировать нападки русофобской прессы[1190]. В полемике с прояпонской печатью здешние «русские» газеты, хотя и допускали передержки и «фигуры умолчания», все же, как правило, стремились не выходить за рамки фактов, делать ставку на оригинальность и полноту своей информации и избегать домыслов, демагогических и бульварных приемов. Основной разоблачительный акцент был сделан на вероломстве и жестокости японской политики на Азиатском континенте c прицелом не допустить вступления в войну Китая под флагом расового единения с Японией.

Сдвиг в общественных симпатиях Запада