Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.)

В начале 1660 г., уже после того, как безрезультатно закончились русско-шведские мирные переговоры[2134]

, А.Л. Ордин-Нащокин предпринял еще одну попытку направить свое правительство на путь сотрудничества со Швецией. Так как его предложения были недвусмысленно отклонены, а указания, как следует вести переговоры, были повторены дважды, свои соображения на этот раз он был вынужден изложить в завуалированном виде в форме передачи сообщений («вестей») «из литовские и из немецкие стороны»[2135]

. Материал был специально подобран по двум основным темам. Во-первых, Ордин-Нащокин снова доказывал, что и король, и правящие круги Речи Посполитой не стремятся к миру и если и заключат перемирие, то только для того, чтобы добиться передышки «в нынешнее их беспомощное время». «А такой народ злой, — писал он, — к миру не придет, ино им попустить, то у них будут силы болыпи». Поскольку, как следовало из этих слов, на скорый и прочный мир с Речью Посполитой нет оснований рассчитывать, то читателю тем самым подсказывался вывод, что в войне с этим государством следует искать союзников. Кто мог быть таким союзником, выясняется из последующего текста, где говорится, что если русские войска развернут военные действия по всей западной границе Речи Посполитой, то Карл Густав «рати свои в Прусы пошлет и миру с польским королем… не учинит».

Другая поднятая в отписке тема касалась положения, сложившегося в районах пограничных с ливонским воеводством А.Л. Ордина-Нащокина. Как он сообщал царю, командовавшие литовским войском в Ливонии X. Полубенский и М. Пац, с войском которых у воеводы было заключено перемирие, обратились к нему с просьбой указать им границы русских владений в Ливонии, чтобы они знали, где именно им продолжать военные действия против шведов. На это А.Л. Ордин-Нащокин ответил, что, если литовское войско вступит в Ливонию, то «и ратные люди ево царского величества и свейского короля оборонять Инфлянт учнут». После этого, как сообщал он далее, когда стало известно о его ответе, в литовском войске в Курляндии начались волнения. К королю и сенату были отправлены депутаты с требованием или скорее заключить мир с Россией, «или бы Княжество Литовское свободно учинили от Коруны Польские». Таким образом, получалось, что один намек на возможность соединения русских и шведских войск мог привести противника в отчаяние. Так читателю подсказывалась мысль, что именно союз со Швецией может поставить Речь Посполитую в критическое положение и заставить ее согласиться на русские условия мира.

В заключительной части отписки воевода попытался перевести вопрос о русско-шведском военном сотрудничестве в практическую плоскость. Р. Дуглас, — сообщал он, — «беспристани присылает, штобы ему помочь была блиско литовских людей», а он, не имея подкреплений, не может оказать Дугласу эту помощь. Получалось, что русско-шведское военное сотрудничество уже существует и надо только его развивать, выслав наместнику ливонских городов необходимые подкрепления.

Уже форма, которую избрал А.Л. Ордин-Нащокин для изложения своих взглядов, показывает, что он отдавал себе отчет в их несоответствии избранному в Москве внешнеполитическому курсу. Сведения, поступившие в Посольский приказ из разных источников в декабре 1659 г., еще до того, как Ордин-Нащокин отправил в Москву свою отписку, способствовали тому, что его обращение и на этот раз не привело к желательному для дипломата результату. Именно в декабре царю доставили переводы с двух немецких «печатных тетрадей»[2136], содержавших важные сведения о ходе войны Швеции с ее противниками. В одной из них говорилось об успехах польских войск в Пруссии, освободивших от власти шведов целый ряд городов. Особенно важно было, что жители Гданьска взяли штурмом крепость в устье Вислы и шведы больше не могли блокировать морской путь из Польши на Запад. В другой говорилось о крупном поражении шведской армии в Дании в битве под Нюборгом 24 ноября 1659 г. Важным дополнением к этим сведениям служили «вести», присланные новгородскими воеводами, что «в Свейской земли изо всяких чинов выбирают лутчих людей на думу, посылать х королю в полки, чтоб ему помиритца и з датцким и з галанским и з цысарем и польскими людми вечным миром»[2137].