Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.)

Все это означало, что русское правительство взяло решительный курс на возобновление войны. Прямых свидетельств о мотивах такого решения в нашем распоряжении нет, они могут быть лишь реконструированы на основе ряда косвенных свидетельств. Так, серьезное влияние на такое решение могли оказать разговоры с находившимся в русском плену гетманом В. Госевским. Во время этих разговоров В. Госевский неоднократно говорил, что на будущих мирных переговорах не следует ждать от польско-литовской стороны уступок. Правда, ранее комиссары Речи Посполитой соглашались уступить ряд городов, но теперь «и тех городов не уступят, потому что им стало свободнее и неприятельского наступления нет», «время стало не прежнее»[2147]. По вопросу, особенно волновавшему русских политиков, о «обраний» царя на польский трон, гетман также определенно заявил, что о избрании царя не может быть и речи. Избран мог бы быть лишь царевич, да и то в том случае, если бы он был прислан в Речь Посполитую «в молодых летех», «чтоб он, государь, скорее приобытчялся к нашим людем»[2148]

. Это показывало, что только новые военные успехи могли бы заставить Речь Посполитую заключить мир на приемлемых для русской стороны условиях.

Помимо разговоров с В. Госевским советников царя убеждали в этом и другие сообщения. Так, наместник Виленского Духова монастыря, чье мнение передал в Москву Д.Е. Мышецкий, убеждал царя: «буде, де, твои, великого государя, ратные люди на польских людей ныне не наступят и миру, де, с тобою у польского короля не будет и правдою к доброму делу поляки не приступят». Поездка Я. Корсака — не свидетельство склонности к миру. Он послан только для того, чтобы русские войска «задержать в Полоцку»[2149].

Ряд важных сведений, оказавшихся в распоряжении русских властей, дал возможность наметить направление главного удара. 15 октября к И.А. Хованскому вернулся его гонец В. Челищев, ездивший к П. Сапеге в Слоним для переговоров о заключении перемирия[2150]

. Ни в продолжении таких переговоров, ни в заключении перемирия в Москве больше не были заинтересованы. Гонца Быковского, приехавшего с предложениями на этот счет от гетмана, И.А. Хованский приказал задержать в Вильно, «покаместа с ратными людми собератца»[2151]. В подготовленном в Москве тексте ответа гетману от имени И.А. Хованского гетман ставился в известность о результатах миссии И.А. Желябужского, и ему заявляли: «А что королевское величество миром погардели и в задержанье войск отказали, и буде от того взочнетца какое кровопролитие, и то взыщет Бог на вас»[2152]

.

Значение поездки В. Челищева состояло в том, что он привез важные сведения о состоянии военных сил Великого княжества Литовского. Он сообщил, что значительная часть литовской армии во главе с X. Полубенским ушла в Курляндию вести военные действия против шведов, а другие войска отказываются нести службу. Во время пребывания гонца в Слониме сюда прибыли солдатские депутаты (по два человека от хоругви), требовавшие жалованья. Гетман, у которого не было денег, просил их подождать «до другой камисеи», но депутаты заявили, что уже три раза приезжали за жалованьем, но ничего не получили, теперь они отказываются подчиняться гетману «и хочет учинить конфедарацыю»[2153]. Как воспринял И.А. Хованский эти сообщения, показывает текст его отписки царю[2154]

, что, по его убеждению, политики Речи Посполитой хотят вести переговоры о перемирии, чтобы не допустить возобновления войны, «видя свое безсилие и непослушанье от своих, что ни в чем гетмана не слушают и самовольствуют». Следует поэтому «скорее учинити над ними промысл». Судя по последующему ходу событий, эти соображения И.А. Хованского были одобрены и определилось главное направление его похода против деморализованных войск гетмана П. Сапеги.

Решение о войне горячо поддержал в своей отписке, отправленной 25 декабря 1659 г. его начальнику — Ф.М. Ртищеву, А.Л. Ордин-Нащокин[2155]. Он настойчиво советовал продолжать войну и не соглашаться на просьбы о заключении перемирия: «А такой народ злой к миру в меру не придет, што им попустить». Военные действия, по его мнению, следовало развернуть по всей границе: «От Быхова и от Могилева и от черкасских городов Литве утесненье отовсюду учинить, чтоб на боярин полк Ивана Андреевича литовским ратем приход измешать». Положение в Польше тяжелое. У «корунных» нет денег, чтобы нанять хана, нет денег и чтобы платить своему войску. А кроме того, украинские казаки, после того как «нехристиянски засылкою поляков Выговскои и Немиричь бусурманы их губили», будут готовы «многими ратьми» идти в Польшу.

Одним из важных последствий возобновления войны может стать срыв начавшихся мирных переговоров между Польско-Литовским государством и Швецией. Карл Густав «рати свои в Прусы пошлет и миру с польским королем… не учинит».