Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.)

Как известно, в середине XVII в. добиться осуществления этих проектов Русскому государству не удалось. Упадок Речи Посполитой оказался не столь глубоким, как думали. Сказалась, конечно, и ограниченность военных и финансовых возможностей Русского государства, не прошедшего еще петровских преобразований. Но имело свое значение и то, что русское правительство не всегда могло подкрепить свои военно-политические акции действиями своей дипломатии.

Для такого положения дел были важны объективные причины. Следует, прежде всего, обратить внимание на трудности, возникавшие перед русскими политиками уже на этапе, предшествовавшем принятию важных политических решений — этапе сбора информации. Трудности были связаны не только с тем, что у Русского государства в середине XVII в. отсутствовали постоянные дипломатические представительства за границей, которые могли бы прямо сообщать нужную информацию из важных центров политической жизни. Еще более важно было отсутствие важных политических контактов между русской политической элитой и элитой других европейских стран, у русских политиков не было личных связей ни с аристократией, ни с духовными иерархами (исключением явились контакты русских политиков в 1656–1658 гг. с представителями литовской знати, заинтересованными в возвращении своих «маетностей»). В таких условиях направлявшиеся за границу дипломатические миссии часто могли сообщить только то, что слышали от разных людей в пути и от встречавшихся с ними в официальном порядке государственных деятелей. За отсутствием других источников информации важное значение приобретали сообщения купцов и лазутчиков, а также переводы европейских «летучих листков» («курантов»). Все доступные способы получения информации использовались очень интенсивно, но все это не гарантировало надежных результатов. Таким образом, зачастую при приеме решений приходилось опираться на сообщения, часто содержавшие не факты, а недостоверные слухи.

Думается, русские политики понимали ненадежность тех сведений, которыми они располагали, и понимали, как ограничены в такой ситуации для них возможности влиять на политику своих западных соседей изнутри. Отсюда — сдержанная, замедленная реакция на поступившие сообщения, поиски разных способов их проверки прежде чем принимать ответственные решения.

Как представляется, проделанное исследование позволяет дать достаточно определенный ответ на вопрос, каковы были приоритеты в русской внешней политике второй половины 50-х гг. Главным приоритетом была в эти годы борьба за присоединение белорусских и украинских земель, входивших ранее в состав Польско-Литовского государства. Попытка добиться решения балтийского вопроса в 1656 г. была предпринята, когда в Москве рассматривали главную проблему — проблему «собирания» восточнославянских земель, как в основном решенную, и сами предпринятые действия не в последнюю очередь должны были способствовать закреплению русской власти над этими землями. Когда Русскому государству вскоре пришлось вступить в тяжелую борьбу за Украину и Белоруссию, поиски выхода к Балтийскому морю были решительно отодвинуты на задний план. Приверженцем иной внешнеполитической линии был А.Л. Ордин-Нащокин, но его многочисленные предложения не были приняты во внимание царем и его советниками.

В борьбе за поставленные цели русские политики проявили большую последовательность и упорство. В указанные годы иностранным партнерам ни разу не удалось отклонить русское правительство от избранного плана, навязать ему свои политические решения. Проделанное исследование показало необоснованность имевшего хождение в научной литературе представления, что решение о войне со Швецией было предпринято под воздействием австрийских дипломатов. Однако и оказать серьезное воздействие на политику своих западных соседей, использовать в своих интересах противоречия между ними русские политики не смогли. Стремление получить более надежную и достоверную информацию позволяло избегать неверных решений, но одновременно утрачивалась возможность своевременно реагировать на быстро меняющуюся международную ситуацию. Так не были использованы возможности, появившиеся в 1657 г. с вторжением шведских и трансильванских войск в Речь Посполитую.