Ружье

.— Будем надеяться. А пока, — заключил Карелла, — мы арестуем тебя по подозрению в-совершении убийства, Уоллах. То, что ты сутенер, на время замнем — прибережем для суда; Эта новость произведет на присяжных неизгладимое впечатление.

— Послушайте, — не выдержал Уоллах.

— Что еще?

— Чего вы от меня хотите? Я не убивал ее, и вы это прекрасно знаете.

— Тогда кто же?

— Мне-то откуда знать, черт возьми?!

— Ты.-.знаешь эту женщину?

— Конечно, знаю. Может, хватит об этом?

— Ты же сказал, что не знаешь!

— Это я так, прикинуться хотел. — Я же не знал, что все так серьезно. Чего вы на меня взъелись-то?

— И давно ты. ее знаешь?

— Года два.

— Она была проституткой, когда вы познакомились?

— Опять вы мне что-то клейте?..Я не знаю, кем она была. Повторяю — я живу на проценты. А с ней я просто жил, и все. А уж чем она занималась — это ее личное дело.

— И ты не знал, что она была проституткой?

— Не знал.

Слушай, Уоллах, не выдержал Карелла, — мы тебя сейчас засадим за убийство, потому- что ты все врешь, и это очень подозрительно. И будешь там торчать, пока мы не найдем кого-нибудь более подходящего для этой роли. Ну что, посидишь пока, Уоллах? Или все-таки скажешь правду и убедишь нас, что ты лестный гражданин, хоть и сутенер? Как, Уоллах, будешь говорить?

После долгого молчания Уоллах наконец произнес:

— Она была проституткой, когда мы познакомились.

— Два года назад?

— Да.

— Когда ты видел ее., в последний раз?

— Позавчера вечером меня дома не было, и вчера я не заходил целый день. Так что вчера я ее не видел.

— Во сколько ты ушел позавчера?

— Часов в восемь.

— И где ты был?

— Да так, в одном месте. Недалеко от пристани.

— Что делал?

— Допустим, играл в карты, — вздохнул Уоллах.

— Когда ты уходил, Бланш была дома?

— Да.

— Она что-нибудь говорила?

— Нет, она была с клиентом в другой комнате.

— Это ты его привел?

— Да, да! — Уоллах ткнул сигару в пепельницу. — Видите, я от вас ничего не скрываю!

— Вот и хорошо, Уоллах. А теперь расскажи нам про Бланш.

— Что вас интересует?

— Сколько ей было лет?

— Говорила, тридцать пять, хотя на самом деле ей сорок один год.

— Кто ее родители? Откуда она родом?

— Откуда-то со Среднего Запада. Оклахома или Айова, точно не знаю. Какая-то глухая провинция.

— Когда она сюда приехала?

— Уже давно.

— А точнее?

— Перед войной, но когда точно, не знаю. Слушайте, если вам нужна се биография, то вы обращаетесь не по адресу. Так хорошо я ее не знал.

— Зачем она сюда приехала?

— Собиралась учиться.

— Где?

— В колледже, где же еще?

— В каком?

— В Рамсийском университете.

— И долго она там училась?

— Не знаю.

— Она его хоть закончила?

— Не знаю.

— Как она стала* проституткой?

— Не знаю.

— Ее родители живы?

— Не знаю.

— Была ли она замужем, разведена, ты тоже не знаешь?

— Нет.

— Черт побери, Уоллах, а что ты вообще знаешь?

— Знаю, что она была шлюхой, к тому же еще и нищей, и я заботился о ней только из жалости, понятно вам? Непутевая она была, девка и пьянчуга, и то, что она схлопотала пулю в башку — самое лучшее, что. с лей могло случиться. Вот это я знаю точно.

— Смотри ты, какой молодец.

— Спасибо, ребята, вы мне тоже понравились. Чего вы от меня хотите? Если бы я ее не приютил, она бы еще год назад сдохла прямо на улице. Я поступил с ней по-доброму.

— Конечно.

— Да, конечно! Вы что, думаете, я на ней миллион сколотил? Кто на такую, позарится? Ведь это я, я водил к ней такую же шваль, как она сама. Слава Богу ей хоть на комнату да на жратву хватало. Чаще всего мне и цента от нее не доставалось. Она пропивала все еще до того, как я успевал прийти. Думаете, это был праздник? Попробуйте на досуге.

— Как все-таки вышло, что девушка из колледжа стала проституткой? — спросил Карелла.

— Вы кто, полицейский или социолог? Да в нашем городе не счесть шлюх, которые когда-то учились в колледже. Позвоните в полицию нравов, они вам скажут!

— Оставим в покое полицию нравов, — сказал Мейер. — Как по-твоему, кто ее убил?

Понятия не имею.

— Похоже, ты рад, что избавился от нее.

— Да, хотя это не значит, что я ее убил. Послушайте, ребята, вы же прекрасно знаете — я тут ни при чем. Ну чего нам попусту тратить время?

— Куда это ты так торопишься? Снова в картишки перекинуться?

— Конечно. Хотите, расскажу?

— Валяй. Только не торопись — у нас весь день впереди.

— Ну да, что вам стоит угробить весь день — у налогоплательщика карман большой.

— Кто бы говорил о налогах, Уоллах.

— А что? Я плачу, их каждый год! — возмутился тот. — И государству, и штату, так что давайте не будем.

— И что же ты пишешь в графе "род занятий"?

— Вы опять за свое?

— Ладно-ладно, давай-ка вернемся к Бланш. Ты случайно не знаешь, ей никто не угрожал?

— Откуда мне знать? Клиенты-то все разные. Кто как мальчишка на первой бабе, а кто и приложить может, если что, — крутые бывают ребята. Начнем с того, что те, кто таскаются по шлюхам, уже вызывают некоторые сомнения.

— Нет, он не сутенер, — заметил Мейер. — Он психолог.

— Просто я знаю шлюх, — уверенно заявил Уоллах.

— Только вот про Бланш Леттиджер ни черта не знаешь.

— Я рассказал все, что знаю. Чего еще вы от меня хотите?

— Какие у нее были привычки?

— То есть?