Ружье

— Я пощупал, что там внутри. Когда она вошла…

— Ты… что ты сделал?

Сунул руку в папку и пошарил там.

— За каким чертом?

— Проверить — нет ли у нее с собой, револьвера.,

— У, кого?

— У Синтии Форрест.

— Револьвера? У Синтии Форрест?

— Да…

— С чего ты взял, что у Синтии Форрест…

— Она вошла и спросила тебя. Я сказал, что тебя нет, а она говорит — я подожду, и начинает открывать барьер. И тут я вспомнил, что случилось в тот раз с Вирджинией Додж, и подумал — а вдруг она тоже задумала продырявить твою башку? С того и взял. О'кей?

— О Боже, — сказал Карелла.

— Поэтому я пошарил у нее в папке, заглянул в сумочку, а когда увидел, что все чисто, взял папку и положил тебе на стол, а потом мы с ней немного повздорили.

— И ты так и не заглянул в папку?

— Нет.

— Тьфу!

— Слушай, я знаю, что я — всего лишь начинающий по сравнению с таким великим.:.

— Кончай.

— г-…детективом, как ты, — на я только начал заниматься этим делом и не знаю половины этих людей, и у меня нет обыкновения шарить по чужим вещам. И если…

— Мейер, принеси ему полотенце, слезы утереть.

— …ты собираешься раздуть это в дело государственного масшта…

— Вчера вечером убили человека! — взорвался Карелла.

— Знаю, Стив, — кивнул Клинг. — Но в этой чертовой программке есть много других имен. И пока мы тут спорим, что я сделал и чего не сделал, может быть, в этот момент наш снайпер целится в кого-нибудь еще. — Клинг перевел дыхание. — Ну что, дальше будем собачиться или возьмем телефонный справочник и попробуем найти кого-нибудь из списка?

— Милый ты мой, да ради этой информации мы с Мейером приперлись сюда в семь утра после того, как провели всю ночь с семьей Руди Фенстермахера, которого убили вчера вечером только потому, что…

— Стив, отстань от меня! Я не виноват в том, что случилось прошлым вечером!

— Может быть, и нет! — сердито выкрикнул Карелла.

— Без всяких "может быть"!

— О’кей. Просто я хочу сказать, что мы начали отслеживать имена из программки с той самой минуты, как я нашел ее на столе. В той пьесе участвовало одиннадцать человек, и шестеро из них уже мертвы. Из оставшихся пятерых нам удалось найти двоих мужчин. Третий мужчина в телефонной книге не значится, а обе женщины скорее всего вышли замуж и переменили фамилии. Мы уже связались с университетом, и если им повезет, нам позвонят. Кроме того, мы позвонили тем двоим, чье местонахождение нам известно, и они нас ждут. Как ты думаешь, если я дам тебе имя и адрес, ты сумеешь найти нужный дом и задать несколько вопросов о…

- Слушай, Стив, — нахмурился Клинг, — это уже слишком!

— Этого человека зовут Томас Ди Паскуале. Он играл Толстого Джо в пьесе О’Нила. — Адрес — Сервантиус-стрит, четыреста девятнадцать. Это рядом, в Айсоле. Он тебя ждет.

— Что именно тебя интересует?

— Я хочу знать, что произошло в тысяча девятьсот сороковом году.-

Томас Ди Паскуале жил в шикарном доме в районе Саут-Сайд. Когда Клинг позвонил в квартиру, из-за двери послышалось: "Открыто, входите!" Клинг повернул ручку, открыл дверь и оказался в просторной прихожей, застеленной толстым ковром, из которой была видна гостиная и человек в шелковом халате, говоривший по телефону.

Ди Паскуале, двадцать лет назад игравший в любительском спектакле Толстого Джо, выглядел теперь высоким и худощавым; на вид не старше-сорока. Клинг вошел в квартиру, закрыл за собой дверь и остановился на пороге гостиной. Не глядя на Клинта и не прекращая разговора, Ди Паскуале указал на стул напротив, закурил сигарету, на секунду умолк, слушая своего собеседника на другом конце провода, и закричал в трубку:

— Нет, Гарри, постой! На этом мы ставим точку. Говорить больше не о чем!

Клинг уселся напротив Ди Паскуале, делая вид, что не прислушивается к разговору.

— Нет, Гарри, но когда ты предлагаешь какие-то вшивые сорок тысяч парню с таким положением и репутацией, говорить нам больше не о чем. Так что извини, Гарри, но я очень занят и опаздываю в контору…

Клинг закурил, пока Ди Паскуале несколько минут слушал Гарри.

— Да? Но тогда, Гарри, я хочу услышать серьезные предложения. Кто? И это, по-твоему, сценарист? По мне, так этот французишка — просто дешевка. Он даже английского толком не знает, а ты хочешь, чтобы он написал сценарии о Диком Западе! Господи, Гарри, не сходи с ума!

Он прикрыл трубку ладонью и посмотрел на Клинга.

— Привет. Если хотите, на кухне есть кофе.

И тут же продолжал в трубку:

— Какое мне дело, что он получил награду Французской. Академии! Засунь ее знаешь куда? Слушай, да мне плевать, кого ты можешь нанять за свои сорок тысяч. Если хочешь, чтоб какой-то педик накропал тебе сценарий о Диком Западе, то давай, дело твое. — Ди Паскуале замолчал. — Что значит — сколько? Я хочу услышать разумное предложение. Начни хотя бы со ста тысяч, а там можно и поторговаться. — Он снова прикрыл трубку. — На кухне есть кофе.

— Я уже завтракал.