Рыболовы

— Стой, стой! — остановилъ его егерь. — Твое руководство будетъ не причемъ. Не додемъ мы, Петръ Михайлычъ, до выводковъ на лошади. Вдь это въ Кувалдинскомъ лсу, а тамъ и прозжей дороги нтъ, — обратился онъ къ охотнику.

— Есть. Я до Акима Михайлова сторожки на прошлой недл здилъ, — сказалъ мужикъ.

— А отъ Акима Михайлова сторожки еще около трехъ верстъ до выводковъ, а Петръ Михайлычъ сегодня нешто ходокъ!

— Я на три версты не ходокъ? Нтъ, это ты врешь, Анфилоша. Точно, что я теперь поослаблъ малость, но вотъ какъ подзакушу грибками, такъ три-то версты въ лучшемъ вид… Запрягай, запрягай, Стаканъ! Полдороги ты меня подвезешь, а полдороги я съ Амфилошей — и въ лучшемъ вид выводковъ подстрлимъ.

— Да вамъ теперь, Петръ Михайлычъ, не только что въ куропатку, а въ сидячаго гуся не попасть, — отвчалъ егерь.

— Мн не попасть? Мн? Нтъ, это ты оставь. Я, хвативши-то горькаго до слезъ, еще лучше стрляю. Помнишь, на утокъ-то ходили? Какъ я былъ пьянъ! А три утки подстрлилъ. Живо, Стаканъ! Одна нога здсь, а другая чтобъ тамъ!

Мужикъ побжалъ запрягать лошадь.

— Петръ Михайлычъ! — кричала изъ кухни Анисья. — Грибы-то вамъ не подать-ли на огородъ? Все-таки-бы васъ тамъ воздушкомъ пообдуло.

— На огородъ? Правильно. Давай на огородъ, — откликнулся охотникъ. — Тащи туда, Амфилотей, водку. Гд моя шапка? Нтъ, ужъ доктору выводковъ не заполучить. Мы ему утремъ носъ.

Началось переселеніе на огородъ, находящійся на задахъ избы. Егерь ворчалъ, но все-таки перенесъ туда водку. Черезъ четверть часа Петръ Михайлычъ и егерь сидли на огород подъ старой вишней, усянной ягодами. Передъ ними на врытомъ въ землю столик шипли грибы на сковородк, стояла бутылка и стаканчики.

— Наливай мн и себ, Амфилотей, — говорилъ егерю Петръ Михайлычъ. — Вотъ я сейчасъ выпью, подзакушу и не только что на куропатокъ, а хоть на медвдя готовъ.

— Да ужъ теперь пейте, теперь все равно, — отвчалъ недовольнымъ тономъ егерь.

На огород изъ-за кустовъ смородины показался деревенскій мальчишка безъ шапки и босикомъ. Онъ тащилъ что-то въ тряпк.

— Есть восемь штукъ! Поймалъ… Пожалуйте, Петръ Михайлычъ… Сейчасъ Степанъ намъ сказалъ, что вамъ раки требуются. Три рака самые матерые… — говорилъ онъ, развертывая тряпицу и высыпая на траву раковъ.

— Ахъ, шутъ гороховый! Такъ и есть, раки… — улыбнулся Петръ Михайлычъ. — Ну, спасибо Степк. Раковъ теперь любопытно пость. Вотъ что, Амфилоша, мн аппетитъ даетъ, когда я съ похмелья… Раки. Съмъ я хоть штукъ пять — и хоть быка мн тогда на ду подавай. Стащи-ка Анись, да вели сварить. Чего ты усами-то шевелишь, какъ тараканъ? Тащи.

— Да ужъ теперь сколько хотите чудите! Все равно не видать вамъ выводковъ, — махнулъ рукой егерь и понесъ варить раковъ.

Петръ Михайлычъ далъ мальчишк пятіалтынный. Тотъ почесалъ затылокъ и заговорилъ:

— Нельзя, дяденька, за пятіалтынный. Мало. Изъ этихъ денегъ я долженъ Степану на бутылку пива отдать за то, что онъ мн васъ на раковъ подсваталъ, а отдамъ я ему восемь копекъ на пиво, такъ что-же мн-то останется?

— Вонъ, пострленокъ! — закричалъ на него Петръ Михайлычъ.

— Прибавьте, дяденька, хоть немного, — пятился мальчишка. — Вы добрый. Вы вчера Агашк за двадцать раковъ полтину дали.

— Такъ вдь то Агашка, двка разлюли-малина, а ты паршивецъ. Присылай сюда опять Агашку — еще гривенникъ получишь.

— Агашка сегодня у лавочника дрова складываетъ. Ей недосужно.

— На еще пятачекъ и провались отсюда! — швырнулъ мальчишк Петръ Михайлычъ мдный пятакъ.

Мальчикъ поднялъ мдный пятакъ, улыбнулся и, пятясь, спросилъ:

— А Агашку приведу, такъ еще гривенникъ дадите?

— Агашку и еще какую-нибудь двку показисте приведи, тогда и пятіалтынный дамъ. — Только чтобы и вторая была изъ голосистыхъ и умла псни птъ.

— Хорошо, хорошо… Я вамъ, дяденька, даже трехъ предоставлю — и все первыя псенницы по нашей деревн, - проговорилъ мальчишка и побжалъ съ огорода.

На улиц раздались бубенчики. Показался егерь.

— Какъ я сказалъ, что докторъ Богданъ Карлычъ на охоту прідетъ, такъ и вышло, — говорилъ онъ Петру Михайлычу. — Пріхалъ вдь. Ну, теперь проститесь съ выводками;

— Мои выводки, мои. Никому ихъ не уступлю, Наливай, Амфилоша, и выпьемъ, — отвчалъ охотникъ и, взявъ на вилку съ сковородки грибъ, приготовился имъ закусывать.

IV.