Рыболовы

— Ну, какая-же это охота! Какой-же это будетъ моціонъ! Нтъ, нтъ. Я одинъ. Гд выводки? — обратился докторъ къ егерю.

— Въ Кувалдинскомъ лсу. Да одному вамъ, ваше благородіе, не отыскать, — далъ отвтъ егерь.

— Вы чего боитесь-то, Карлъ Богданычъ? — спросилъ Петръ Михайлычъ. — Я теперь не только на куропатокъ, а даже на медвдя въ лучшемъ вид готовъ…

— Вижу вижу, что готовы… — опять улыбнулся докторъ.

— Какія пронзительныя нмецкія улыбки! Еще по рюмочк?

— Нтъ, довольно. Домъ бутербродъ — и въ путь. Слушайте… Отпустите со мной егеря. Вдь вы все равно не пойдете теперь на охоту.

— Какъ не пойду? Пойду. Вотъ только мужикъ прідетъ.

— Я здсь, ваше степенство. Пожалуйте… — проговорилъ мужикъ Степанъ, показываясь изъ-за разросшихся кустовъ черной смородины. — Въ одинъ монументъ лошадь вашей милости приготовилъ… Баба говоритъ: «позжай за жердями», а я ей: «нтъ, старуха!» Позвольте за это вашу честь съ здоровьемъ поздравить?

— Пей, чортова игрушка!

Петръ Михайлычъ налилъ водки себ и мужику.

— дете, что-ли? — спросилъ его егерь. — Тогда я вамъ сейчасъ спинжакъ, ружье и всю амуницію принесу.

— Конечно ду. Тащи!

Петръ Михайлычъ попробовалъ встать изъ-за стола, но покачнулся и ухватился за столъ.

— Какой вы теперь охотникъ! Вы лучше спать лягте и ужъ потомъ… — сказалъ докторъ.

— Блкой дробину въ глазъ…

— Вотъ что блкой-то да дробину, такъ это пожалуй…

— Амфилотей! Что-жъ ты сталъ! Тащи амуницію!

— Лучше, Петръ Михайлычъ, прилечь. Вдь говорилъ я вамъ, что съ утра не слдуетъ много съ бутылочкой бесдовать, да къ тому-же еще на старыя дрожжи.

— Молчать! Какъ ты смешь во мн сомнваться! Дробиной въ глазъ!..

А между тмъ на задахъ огорода раздавались визгливые женскіе голоса. Изъ-за кустовъ выбжалъ мальчишка Ванюшка.

— Пожалуйте, дяденька, пятіалтынный! Аришку вамъ и двухъ другихъ двокъ привелъ.

— Ахъ, ты, шельмецъ, шельмецъ! А я ужъ на охоту собрался, — отвчалъ Петръ Михайлычъ.

— Да вдь сами-же вы приказывали.

— Ну, длать нечего. Надо дв-три псни прослушать. Охота не уйдетъ, Карлъ Богданычъ или Богданъ Карлычъ!.. Погоди! Прослушаемъ русскія псни прежде, коли ты русское чувство чувствуешь. Докажи, что ты русскій хлбъ шь, потому русскій нмецъ…

— Пожалуй… — улыбнулся докторъ, присаживаясь на скамейку. — Но тогда я долженъ бутылку пива выпить. Это моя обычная порція посл завтрака.

— Пивка? — встрепенулся Степанъ. — Въ одинъ монументъ слетаю. Полдюжинки?

— Зачмъ полдюжины? Бутылку! — отвчалъ докторъ.

— Тащи полдюжины. И я выпью. Да нужно и двокъ попотчивать, егерю дать… — перебилъ его Петръ Михайлычъ.

— Меня не забудьте, ваше боголюбію, — подсказалъ Степанъ.

— Да, да… Моему возниц Стакану тоже стаканъ. Вотъ деньги. Вели изъ кабака дюжину притащить! Теперь не выпьемъ, такъ на вечеръ останется.

Мужикъ схватилъ деньги и побжалъ съ огорода. Показались три деревенскія двушки. Он подходили и пли псню.

— А, Ариша! Здорово, живая душа на костыляхъ, стрекоза въ серьгахъ!

— Здравствуйте, Петръ Михайлычъ, — поклонилась Петру Михайлычу красивая черноглазая двушка въ зеленомъ шерстяномъ праздничномъ плать и улыбнулась во всю ширину лица. — Съ работы по вашему приказанію ушла, только-бы вамъ угодить — вотъ какъ мы вашу милость цнимъ. — Стала я дома переодваться — мамка ругается! Страсть какъ ругала меня, а все изъ-за васъ.

— Молчи! Посеребрю!

— Ужъ разв, что посеребрите. А то, ей-ей, отъ работы оторвалась. Вдь сорокъ копекъ въ день…

— Цыцъ! Водки хотите?

— Не потребляемъ, сами знаете. Вотъ разв пивца.

— Сейчасъ пиво принесутъ. Пойте!

Двушки запли. Докторъ сидлъ, закуривалъ новую сигару, улыбался и бормоталъ:

— И это называется охота! Гмъ…

VI

Появилось пиво. Къ бражничанью Петра Михайлыча присоединились мужикъ Степанъ, егерь, три крестьянскія двушки. Даже мальчишка Ванюшка — и тотъ просилъ себ стаканъ пива. Петръ Михайлычъ взъерошилъ ему волосы на голов, назвалъ «паршивцемъ», но пива далъ и приказалъ ему выпить его залпомъ, что тотъ и исполнилъ, похваставъ:

— Эка, невидаль пиво-то! Я стаканъ водки сразу выпить могу. Мы разъ съ Максимкой, съ сынишкой Василья Корявова, цлый двугривенный въ питейномъ пропили. Отъ господина охотника за сморчки деньги получили — и пропили. Я даже пьянъ былъ.

Докторъ покачалъ головой и сказалъ:

— Еще хвастаешься, дрянь эдакаяі И не выдралъ тебя отецъ за это?

— Зачмъ драть? Тятька самъ пьянъ былъ. Его тоже охотники напоили.

Двушки голосили псни. Петръ Михайлычъ хваталъ ихъ и сажалъ къ себ на колни. Он вырывались. Докторъ тоже все еще не шелъ на охоту и сидлъ тутъ. Онъ хоть и сказалъ, что выпьетъ только свою положенную порцію, то-есть одну бутылку пива, но пилъ уже вторую. Мужикъ Степанъ разсказывалъ, что въ Гуляев медвдь появился и задралъ телку.

— Медвдь? — встрепенулся докторъ и крикнулъ егерю: — Амфилотей! Такъ что-жъ ты? Надо его обойти. Ты знаешь, что я давно медвдя дожидаюсь, чтобъ свой медвжій охотничій аппаратъ испробовать.

Егерь махнулъ рукой.