Рысюхин, ну вы и заварили!

Девчата впали в состояние, близкое к панике на тему «что надеть». Пытались и меня втянуть в суету, но я сразу сказал, в чём ОБЯЗАН быть, чем одновременно и облегчил, и усложнил задачу, поскольку платья должны были соответствовать по цвету и фасону. Но поскольку меня это в ком-то веки не касается вообще, я с искренней радостью и глубоким удовлетворением от данной темы самоустранился.

Утром сбежал от суеты сборов на службу. Вот не понимаю — зачем и отчего панику разводить⁈ Ведь всё равно собирались ехать, всей разницы, что выезд на неделю раньше, так чего суетиться⁈ А они в шесть утра уже развели такую кипучую деятельность, что спать дальше стало совершенно невозможно, несмотря на то, что Маша каждый раз, пробегая мимо, шипела:

— Ты спи, спи, я тут ненадолго…

Правда, дед сказал, что вслух мои вопросы лучше не задавать, если жить хочу, и не в инвалидном кресле. Вот я и поехал в лабораторию, едва выпив чаю с холодными закусками, поскольку завтраком никто не озаботился — моих домашних волновало совсем другое. Там моему приезду удивились, тем более, что заявился за час до официального начала работы, когда на месте был только дежурный эксперт и, почему-то, сам Пескарский. Но коллеги быстро собрались и загрузили работой под лозунгом «Ну, раз уж ты здесь на целый день…» Пришлось разочаровать «дядь», сообщив, что в обед мне нужно выезжать из города, чтобы успеть сегодня добраться до имения. Императорское письмо и здесь произвело впечатление, так что я отработал с восьми до часу и двинул домой с чистой совестью и наилучшими пожеланиями.

Я наивно полагал, что если две взрослые, замужние женщины говорят в ответ на вопрос «Да, конечно!», а на просьбу — «Обязательно», то они по крайней мере услышали, что им говорилось. И мы быстренько перекусим, после чего забросим собранные сумки в фургон и часа в два поедем. Оказывается — ничего подобного, более того, в какой-то момент мне было заявлено, что я, оказывается, вообще не предупреждал, что мы выезжаем сегодня! Тут уж я не выдержал и рявкнул — получилось неожиданно внушительно, по крайней мере, память сразу заработала. Но сборы продолжались, без каких-либо признаков завершения. И мои попытки подогнать и ускорить встречали только то же самое «Да-да, конечно, сейчас», которое, как я уже понял, ничего не значило. Пришлось опять рявкнуть, что ещё полчаса — и мы будем ночевать в лесу, где нас застанет темнота, а ещё сорок пять минут — и я уезжаю один.

Подействовало, и две обиженные нюськи загрузились в салон автомобиля через двадцать пять минут после рявка, в три часа семь минут пополудни — да, я засекал время по часам, причём демонстративно. Они, правда, ещё добрые полчаса пытались действовать мне на психику, предполагая, сколько всего они могли забыть из-за того, что я «всё время» их «подгонял и дёргал». Я не стал напоминать, что пять часов провёл на службе, плюс дорога туда и назад, в течение которых их никто не отвлекал вообще. Просто спросил:

— Вы на самом деле считаете, что нервировать шофёра, который ведёт тяжёлый автомобиль на максимальной скорости — хорошая идея? Или думаете, что деревья вдоль дороги мягкие?

— Вовсе незачем так гнать, кстати говоря!

— Можно было бы и не гнать, если бы кто-то быстрее собирался.

Фыркнули, на удивление синхронно, и ещё больше надулись. Правда, молча изображать хрестоматийных мышей[2] им быстро надоело и супруги завели вполголоса какой-то свой разговор. Последнюю попытку уязвить меня Маша предприняла в Березино, когда я остановился у знакомого кафе, но скорее по инерции:

— Мы же вроде как торопимся?

— Надо же хоть раз за день поесть горячего?

Надо сказать, она даже смутилась, а когда мы выходили из кафе, то ещё и извинилась. Ну и ладно, я понимаю, что всё из-за нервов, да ещё на фоне и без того нестабильного эмоционального состояния из-за беременности, но как-то же надо держать себя в руках. И радует, что она это понимает, и даже делает что-то в этом отношении. Я, признаться честно, тоже немного сгустил краски, когда пугал скорым наступлением темноты и ночёвкой в лесу, но если бы не эта моя угроза — вполне возможно, что собирались бы они до завтра. Тем не менее, атмосфера в фургоне разрядилась, и я даже рассказал очень подошедший по случаю дедов анекдот[3]. Доехали мы всё же не засветло, хоть и не глубокой ночью, в начале десятого вечера. И, в отличие от первого нашего с Машей приезда в имение, сейчас нас ждали: в доме горел свет, на кухне был готов горячий ужин, а в спальнях — расстеленные постели.

Пять часов на службе и пять — за рулём, пусть и с перерывом почти сорок пять минут, вымотали меня изрядно, супруги перенервничали и тоже устали, так что все дела и встречи отложили на завтра, а сейчас после ужина быстренько ополоснулись и легли спать.

[1] Имеется в виду «Hello, Kitty» — решил дед проверить общество на устойчивость к образу. Который, при всей своей простоте, считается самой коммерчески успешной франшизой, по другим оценкам — как минимум входит в тройку лучших.

[2] Поговорка есть, «надулся, как мышь на крупы».

[3] Женщина жалуется подруге: