Рысюхин, ну вы и заварили!

Короче говоря, до самоходного миномёта в тот день дело так и не дошло, зато обсудил с бойцами замечания и пожелания по улучшению броневиков. Правда, эти пожелания были подчас взаимоисключающими: одни просят увеличить амбразуры, другие — уменьшить, третьи — сделать вообще что-то вроде шаровой опоры и отдельный, закрытый бронестеклом, «глазок» для прицеливания. Пришлось этот проект отложить, поручив унтерам собрать и систематизировать пожелания, потом разберёмся. И, разумеется, в вопросах, например, размеров погона турели мнение первых номеров тяжёлого оружия будет важнее, чем мнение рядового стрелка. Единственное, что сделал из улучшений — заменил ручку для ручного вращения блока стволов картечницы на магический двигатель, от той самой мешалки, а блок управления от него вывел на кнопку спуска, что разместилась на задней стенке корпуса оружия, между рукоятками. В качестве источника питания поставил не растительный макр, а выкупленную у бойцов крысиную «нулёвку». Стоит пару рублей, а преимущества, по сравнению с растительным, даёт заметные. Самое главное, что его можно подзаряжать, а пока на изнанке — заряжается сам. Если же зарядки не будет вообще — его хватит почти на сутки непрерывного вращения механизма, раньше стволы расплавятся, чем «крутилка» остановится. На самый крайний случай — рукоятку я не выбрасывал, только переложил в ЗИП[1], снять магический привод и поставить ручной — дело трёх минут максимум.

Девчата вернулись из Минска в восьмом часу вечера, о чём я узнал от пригнавших по привычке мой фургон в общий гараж бойцов, а уже в девять пришли «выковыривать» меня из «моей железной раковины» для ужина, душа и семейного отдыха. Можно и отдохнуть, поработал я неплохо — полностью отработал броневик с картечницей, которая после доработки стала, по словам деда, «уже почти пулемётом» и восстановил защиту повреждённого модуля. Надо будет ещё провести профилактику шасси и продумать системы подачи патронов из модуля стрелку из крепостного ружья. При том, что те патроны по размеру скорее похожи на снаряды, а складировать их на крыше и глупо, и негде.

В пятницу я решил съездить в Минск, поприсутствовать на награждении своих офицеров, раз уж вручение медалей дружинникам пропустил. Жёны загорелись идеей тоже посмотреть, так что ехали все вместе на фургоне. Более того — меня выгнали из-за руля, ибо невместно! Вот уж не думал уже, что это кто-то когда-то вспомнит, а смотри ты! Но — да, официальная поездка, причём не моя, и в таком случае я получился бы шофёром у собственных подчинённых, что идёт вразрез с армейской субординацией. Так что пришлось опять пускать за свой руль дружинника. И, чтобы не дёргаться от того, что он «неправильно» рулит моей «кисонькой», я перешёл в салон, благо, впятером там вполне комфортно, даже чаю или кофе попить можно. Унюхав запах кофе, шофёр, явно расслабившийся на почти гражданской службе, внезапно спросил:

— А можно нам в модули такую же кухоньку поставить?

— Гончарик!!! — Старокомельский аж покраснел от гнева и даже чуть-чуть растерялся, так что не нашёл других слов.

— Всё, понял, молчу…

— Ну ты, Гончарик…

— В принципе — можно, но только в кабине. В модуле это совершенно лишний источник опасности.

— Спасибо, ваша милость!

— Не за что пока. И только с разрешения командира. А уж как вы его уговаривать будете…

— Уговорим, ваша милость!

— Отработаете! — Пришёл в себя Иван Антонович, причём от тона, которым он произнёс это слово, шофёр аж голову в плечи втянул и замолчал уже до самого Минска, на въезде в который спросил, куда рулить.

Зарулили мы для начала к штабу, благо, до начала награждения было ещё чуть меньше часа, хватало времени и на вопросы, и на то, чтобы доехать до места. Для получения ответов пришлось нам всем представиться и при этом неожиданно остановился один из спешивших куда-то офицеров.

— Господин Рысюхин⁈

— Да, а в чём дело?

— Ну, наконец-то! Вы привезли сводку по компенсациям?

— По каким компенсациям⁈

— Ну, как же! Компенсация за потраченные при отражении волны боеприпасы и снаряжение. Вы же за этим приехали?

— Новость приятная, но сказал бы мне кто раньше об этой возможности! О компенсации я сейчас от вас впервые слышу, а приехал я на награждение моих командиров дружины.

— Но как же! Это же общеизвестно…

«Как же бесят такие вот кадры, которые считают, что если что-то известно им и троим сослуживцам — то это „общеизвестно“, оказывается!»

«И не говори, дед».

— Уверяю вас, если мы выйдем сейчас на улицу и спросим тридцать человек про то, как компенсируются потраченные боеприпасы — минимум двадцать девять из них вообще ничего не будут знать и от силы один скажет, что «что-то такое слышал».

— Но, позвольте! При чём тут люди с улицы⁈

— При том, что я в части армейской бухгалтерии — точно такой же «человек с улицы». По окончании академии, через год с лишком, буду, если повезёт, прапорщиком запаса и не более того.

— Значит, номенклатурного перечня у вас с собой нет, и мы сегодня ничего не успеем сделать…

— Я могу дать реквизиты своего банковского счёта.

— Зачем он мне⁈